Сара Брэдфорд - Жаклин Кеннеди. Американская королева

Лето 1947-го в Ньюпорте стало прелюдией к полномасштабному дебютному сезону в Нью-Йорке. Но прежде Джеки предстояло начать учебу в Вассаре, самом престижном женском колледже США. Вассар означал отличное образование, деньги и высокий социальный статус. Мисс Жаклин Бувье, выпускница школ мисс Чапин и мисс Портер, прекрасно подходила для этого колледжа. По уму она более чем удовлетворяла стандартам Вассара и вступительные экзамены сдала лучше всех. Основанное миллионером Мэтью Вассаром, это учебное заведение было призвано стать для молодых женщин тем, чем для мужчин являются Йель и Гарвард. На постройку роскошного кампуса не пожалели средств. Здания проектировали самые именитые архитекторы в самых разных стилях. Особое внимание основатель акцентировал на том, что прогрессивная концепция колледжа-интерната никоим образом не должна сказываться на нравственной чистоте студенток, чему способствовало и местоположение кампуса на окраине маленького промышленного городка Покипси-на-Гудзоне, вдали от увеселительных заведений Нью-Йорка, а главное, от соблазнов мужских кампусов Принстона, Йеля и Гарварда. (Для Джеки это со временем стало неприемлемо.) Среди преподавательского состава царил дух феминизма: преподавательницы называли себя только девичьими фамилиями и ставили перед собой иные цели, чем сами студентки. Преподавательницы видели в образовании подготовку к карьере, прежде всего опять-таки академической, тогда как для большинства девушек послевоенного поколения первоочередной задачей было удачное замужество. Джеки, как и многие ее сверстницы, стояла перед сложным выбором – интеллектуальное развитие или тихая гавань замужества.

Сначала Вассар понравился Джеки: после куда более строгой дисциплины Фармингтона девушка наслаждалась свободой. Она с удовольствием посещала все занятия, а также кружки, например театральную студию, участвовала в создании газеты и, разумеется, ездила верхом. Джеки изучала литературу, намереваясь получить степень в этой области, и особенно любила шекспировский семинар, который вела Хелен Сандисон, кроме того, слушала лекции по кинематографии и истории искусств, какими так славился Вассар.

Джеки планировала делить комнату с Нэнси Таккерман, но Такки в последнюю минуту раздумала поступать в Вассар, вместо нее к Джеки поселили Эдну Харрисон. «Нам обеим сказали, это потому, что мы католички». Девушки вместе ходили на уроки испанского. «Мне приходилось зубрить как сумасшедшей, а Джеки с легкостью получала отличные оценки и меня пыталась натаскать. Языки давались ей прекрасно». Они вместе писали книгу. «Я занималась детской литературой и должна была написать детскую книгу, а Джеки иллюстрировала ее». Эдна вспоминает то время с любовью: «Джеки была очень веселая и любила людей. У меня сохранилось множество писем от нее. Летом я жила на Гавайях, и Джеки писала мне, как у нее дела, а я отвечала ей, как мои. Иногда я перечитываю эти письма, в них столько юмора и веселья».

Джеки возила соседку на выходные к своему отцу в Нью-Йорк или к Окинклоссам в Мерривуд. О Черном Джеке Эдна писала: «Он был замечательный, энергичный, живой, и понятно, от кого у Джеки такое своеобразное чувство юмора. Если я собиралась вовремя выехать куда-нибудь, он всегда говорил: “Нет, так нельзя, надо заставлять парней ждать!” И повторял: “Играй по правилам!” Разумеется, я была слишком наивна. Помню, мне в первый раз назначили настоящее свидание – роскошный парень из Принстона, – я навела красоту и при полном параде сидела на краешке стула, а в ушах звенели его слова: “Нельзя выказывать нетерпение, надо заставлять парней ждать!”» По воспоминаниям Эдны, гостить у Черного Джека в его простенькой нью-йоркской квартире было куда интереснее, чем в роскошном поместье Окинклоссов, где чемодан распаковывали горничные, а за столом обсуждали чистокровных лошадей. Хьюди и Джанет казались ей слишком чопорными.

Во время зимнего сезона дебютантка Джеки блистала в нью-йоркском свете. Ее выход на рынок невест – а дебютный сезон иначе не назовешь – тревожил отца. «Наверное, скоро мне придется отдать тебя какому-нибудь странному типу, от которого ты будешь в восторге, потому что выглядит он так романтично и из любви к матери носит ее жемчужные сережки вместо запонок», – с грустью писал он, в выражениях, которые скорее под стать любовнику, а не отцу.

Одержимость Черного Джека дочерьми, особенно Джеки, отмечала и жена его племянника Мишеля. Каждый вечер, детально обсудив спорт и биржевую статистику, Черный Джек обязательно переводил разговор на девочек. Узнав, что Джеки приедет погостить, он отменял все встречи, чтобы ничто не отвлекало его от дочери. Однажды, когда Джеки позвонила из парикмахерской и сообщила, что ей сделали модную прическу «под пуделя», отец чуть с ума не сошел от мысли, что его девочке могли испортить внешность, примчался из клуба домой и стал ждать появления Джеки. «Прическа дочки занимала его не меньше, чем беготня за юбками».

Девочки подрастали, и Черный Джек суровым взглядом оценивал потенциальных ухажеров. Ли вспоминала: «Мне кажется, он при каждой нашей встрече твердил, что все мужчины – крысы. Так и слышу его слова: “Когда-нибудь Ли вырастет и поймет, о чем я. Запомни, Жаклин, все мужики – крысы. Не доверяй им”. Разумеется, никто из молодых людей не был достаточно хорош для его дочек. Обычно мы гостили у него на Рождество и ходили на танцы с разными нашими знакомыми, так мне уже за неделю становилось плохо при мысли, как он будет сверлить глазами и с пристрастием допрашивать прыщавого бедолагу, который за мной зайдет. И Джеки тоже очень нервничала. Все ему было недостаточно хорошо, и в какой-то мере, в небольшой мере, это передалось и Джеки. Я хочу сказать, засело у нее в голове. А папа наверняка считал своим долгом предостеречь нас». Еще Черный Джек твердил: «Притворяйся недотрогой».

Вышколенные Черным Джеком, сестры были неотразимы для большинства молодых людей, и обе они играли в порабощение мужчин. Их ровесница Памела Харлек вспоминала: «Нас всех удивляло, как эти две девчонки покоряют мужчин. Именно покоряют, берут в плен. Подсядут к какому-нибудь парню по обе стороны и восторженно смотрят ему в глаза, а бедняга думает: выходит, я очень даже не промах, если нравлюсь двум таким красоткам…» Взгляд Джеки, фокусируясь на мужчине, становился магнетическим. Один из ее друзей более поздних лет писал: «Ее взгляд был словно луч маяка огромной яркости и силы». По словам Джорджа Плимптона, который одно время ухаживал за Ли в Ньюпорте, «во время разговора с Джеки возникало совершенно особенное чувство, она как бы обволакивала тебя, редкое умение для столь юной девушки. Она смотрела на тебя, окружая взглядом со всех сторон, никогда не глядела тебе через плечо, мол, кто там следующий. Это запомнилось мне с самого первого разговора с нею».