Марина Чапман - Девочка без имени. 5 лет моей жизни в джунглях среди обезьян

На столе передо мной стояла железная подставка для сковородок и кастрюль с длинной ручкой. Я схватила ее, развернулась и ударила его. Удар пришелся прямо по голове. Сеньор Сантос взревел и упал на бок. Я ударила его еще несколько раз и убежала.

Но я не могла убежать далеко. Все двери были закрыты, по стене вокруг участка протянута колючая проволока, а наверху по торцу стен в бетон вставлены куски разбитых бутылок. Единственное место, где я могла спрятаться, – крона меликокки. Я бежала, и за моей спиной раздавались крики сеньора Сантоса: «Ах поганая тварь! Я тебя убью!»

Я сидела на ветке в окружении яркой зелени листьев, вдыхала сладкий аромат цветов, но чувствовала лишь тоску и отчаяние. Мне хотелось плакать. Рано или поздно он найдет меня. Что делать? Бежать? Но я не смогу поднять запор на воротах. А если и захочу попробовать, сеньор Сантос меня остановит.

Потом я задумалась о том, что меня ждет за пределами дома семьи Сантос. Я снова окажусь на улице. Разве жизнь беспризорника будет более счастливой? В семье Сантос у меня хотя бы оставалась надежда, что моя ситуация изменится к лучшему. Я разозлилась, когда поняла, что могу потерять этот шанс. Ах, этот похотливый козел сеньор Сантос! Что теперь со мной будет? Может быть, члены семьи решат, что я слишком много знаю и нужно меня убить?

Но потом меня осенило. Конечно, мне поможет сеньора Сантос! Мне надо сидеть на дереве и дожидаться ее возвращения. Я расскажу ей о поведении ее мужа. Конечно, сеньор Сантос будет говорить обо мне разные небылицы, но что-то подсказывало мне, что сеньора все-таки прислушается к моим словам. Наверняка она знает или подозревает о неверности мужа и может воспользоваться этим случаем, чтобы положить конец его изменам.

После возвращения сеньора Сантос успела переговорить с мужем до того, как я ее увидела. По выражению ее лица я поняла, что он действительно представил сегодняшний инцидент в выгодном для него свете и она не станет моим союзником.

– Где ты пропадала? – спросила она. – Сеньор Сантос сказал, что ты весь день пряталась и ничего не делала.

Она кинула в меня тапком, от которого я даже не пыталась увернуться.

– Сеньора Сантос, – попросила я, – мне нужно с вами поговорить.

– Что ж, Розальба, говори! – ответила она и грозно на меня посмотрела.

– Сеньор Сантос, – тихо произнесла я, – хотел меня изнасиловать. Он гладил меня по ногам… – Я показала, как он это делал. – Я ударила его и убежала.

– Что?! – закричала сеньора Сантос. – Ты думаешь, что он захочет заниматься сексом с такой крысой, как ты? Что-то мне не верится. Перестань привлекать к себе внимание и принимайся за работу! – Она помолчала и добавила: – И поосторожнее, Розальба. Если ты его еще хоть раз рассердишь, то дорого за это заплатишь, понимаешь меня?

Она развернулась и зашагала вон из комнаты, но остановилась на полпути:

– Если расскажешь кому-нибудь о том, что сегодня произошло, я тебя своими руками утоплю.

Я застыла от изумления. Ах, как же я в ней ошибалась! Разумеется, сеньора Сантос поняла, что я говорю правду. Но она не хотела слышать о своем муже ничего компрометирующего. Я вспомнила слова доброй женщины и свой побег от Анны-Кармен. Видимо, мне все-таки суждено стать «мясом» для мужчин.

Сеньора Сантос стала относиться ко мне значительно хуже. Сеньор Сантос меня не изнасиловал, но каждый раз, когда мы оставались в доме одни, я сжималась от страха. Он предлагал мне деньги за секс, и я отказалась. Однажды он попытался схватить меня, но я чуть не выцарапала ему глаза, и он оставил меня в покое. Мне кажется, иногда люди видели, что я веду себя как дикое животное, и поэтому обходили меня стороной.

Оба они часто меня били. Сеньор Сантос, как мне кажется, был просто садистом, а сеньора знала, что он положил на меня глаз, и уже поэтому ненавидела.

Похоже, я попала в дом в начале развода или большого скандала между супругами. А может быть, меня били потому, что я была неумелой и бестолковой. У меня все из рук валилось. Я плохо отстирывала вещи, и на них всегда оставались мыльные разводы. Я некачественно мыла посуду, а когда гладила рубашки, то складка у меня всегда была не там, где нужно. Я часто заметала мусор под комоды. Признаюсь, я была очень плохим рабом.

По сравнению с Анной-Кармен пара Сантос проявляла больше изобретательности – они были связаны с криминалом и знали толк в пытках. Они часто стегали меня электрическими проводами, и это было очень больно. Когда на конце проводов была «вилка», было еще больнее, и именно такими проводами меня и били. Иногда я теряла сознание и приходила в себя в луже мочи и крови. И за эту сделанную мною грязь меня тоже били, точно так же, как и у Анны-Кармен. Моим единственным спасением была ветка дерева меликокки, на которую я могла перебраться из небольшого окна. Там я отсиживалась под конец дня, когда была уже никому не нужна.

Я сидела на ветке и думала, почему Консуэла меня так подвела. Она казалась такой дружелюбной, и что теперь с ней произошло? Я редко ее видела, а когда это случалось, она не смотрела мне в глаза. Она могла заметить на моем теле побои и спросить, откуда они, но предпочитала этого не делать. Казалось, она не хочет меня узнавать. Представляла ли она, в какой ситуации я оказалась? Не знаю. Может быть, ее отец рассказал ей про меня такое, после чего она не хотела со мной знаться.

Часто я вспоминала обезьян: Дедушку, смелого Руди, маленькую Миа – и мою старую уличную банду. Как, интересно, у них идут дела? Справляется ли Байена? Находятся ли они в безопасности? Мне до физической боли их не хватало. Я чувствовала себя совершенно одинокой.

Однако ветки меликокки давали не только блестящие зеленые фрукты. Дерево помогло мне встретить друзей.

Дом семьи Сантос был огражден высоким забором, но с дерева я могла заглянуть на соседний участок. Там жила женщина чуть моложе сеньоры Сантос. Ее лицо было добрым и приветливым и понравилось мне с первого взгляда. Я наблюдала за этой женщиной, как в свое время наблюдала за индианкой, которая родила в джунглях. Что-то меня к ней притягивало. Это был голос инстинкта, которому я привыкла верить. Но я не показывалась ей на глаза. Жизнь в Кукуте научила меня, что лучше лишний раз не высовываться.

У женщины были дети: старшие, которые помогали развешивать белье, и несколько ребят моего возраста и младше. Они возились и играли, напоминая мне о жизни среди обезьян. Я видела перед собой любящую семью. Именно в такой семье, как эта, я бы хотела жить. Я замечала, как женщина, проходя мимо, ласково треплет волосы детей и улыбается им, даже когда они на нее не смотрят. Все дети были такими счастливыми и довольными! Я им очень завидовала. Они живут спокойно, не зная страха. Как же мне самой не повезло в жизни!