Дэвид Шилдс - Сэлинджер

Дэвид Шилдс: В начале 70-х Сэлинджер получил от Сильвии письмо, но, не читая, порвал его и выбросил обрывки.

Этель Нельсон: Маргарет написала книгу для того, чтобы дать отцу понять ее чувства, пообщаться с ним. Другого способа сделать это у нее не было. Понятия не имею, читал ли он ее книгу или нет, но знаю, что он страшно злился, когда его дети совершали поступки, которые он не понимал.

Линдси Круз: Если бы она написала книгу только для самой себя, книга не так тронула бы читателей. Она выдолбила книгу из породы, залегающей на склоне холма, слепила ее из почвы. Она написала книгу для того, чтобы сквозь слой прочного бетона пробилась жизнь. Его целью было проложить подземный ход к своему отцу. Это был акт великодушия. Хотя мир, возможно, не воспринимает ее поступок таким образом, она совершила акт великодушия. Драма основана на любви; если б это было не так, все ушли бы, не читая. Она могла бы просто сказать: «Да и черт с вами» и сократить объем книги. Но она этого не сделала. Прочитав «Ловца мечты», я не пришла к выводу, что Дж. Д. Сэлинджер – чудовище. Я так поняла опыт Маргарет, ее опыт детства, проведенного рядом с отцом, у которого не было для нее места.

Маргарет столь же необычна, как и ее отец, а его я считаю необычным, исключительным человеком. Честно говоря, искусство – одно из очень немногих мест, куда мы можем вложить нашу любовь; в других сферах любовь может быть очень уязвима. Маргарет вложила любовь в свою жизнь.

Я считаю «Ловца мечты» захватывающей книгой. Я была поражена ясностью памяти Маргарет, ее способностью возвращаться в прошлое и воссоздавать события прошлого. И это заставило меня думать, что у Маргарет была на то причина. Когда я вспоминаю, что случилось со мной в третьем или шестом классе, обнаруживается, что я очень многого не помню. Чтобы вспомнить что-то конкретное, мне приходится сильно сосредотачиваться. А у Маргарет, похоже, есть ресурсы памяти, находящиеся на кончиках пальцев. И это свидетельствует о том, что есть веская причина, чтобы помнить: за нами пристально наблюдают.

Дэвид Шилдс: Король предпочел не защищать свое королевство лично. Он послал на защиту владений своего верного пехотинца Мэтью, который уже много лет пытался реализовать другую страсть отца – актерство.

Мэтью Сэллинджер: Я очень люблю отца и другого отца не желаю. Я просто хочу видеть его чаще. Публичный имидж моего отца отфильтрован взглядами рассерженных Сэлинджером людей, будь то дочь, бывшая любовница или журналисты, которым отец отказал в интервью.

В настоящее время у меня нет контакта с сестрой. И никогда не будет. Но, на удивление, папу книга не тронула. Я был расстроен сильнее, чем он. Он очень добрый человек и фантастически замечательный отец. У меня было отличное детство [654].

Маргарет Сэлинджер: Я предпочла бы не обсуждать отношения других людей и то, какими эти отношения мне представляются. У моего брата и отца – свои отношения, и мне неудобно размышлять об этих отношениях. Могу лишь сказать, что у детей в одной семье могут быть совершенно разные воспоминания о детстве, и все эти воспоминания правдивы [655].

Мэтью Сэлинджер: Конечно, я не могу сколько-нибудь авторитетно сказать, что она сознательно что-то там напридумывала. Просто я знаю, что я вырос в совершенно другом доме, и мои родители очень сильно отличались от родителей, которых описала моя сестра. Не могу вспомнить ни одного случая, когда моя мать била меня или мою сестру. Ни единого. Не помню я и хотя бы одного случая какого-либо жестокого обращения отца с матерью. Единственным опасным из того, что, по моим воспоминаниям, присутствовало в доме, была моя сестра (та самая личность, которая в прославляющей ее книге представлена моей милосердной защитницей)! Она вспоминает, что отец «не мог завязать шнурки на ботинках», а я помню человека, который помогал мне учиться завязывать шнурки на моих ботинках и даже тому, как справиться со шнурком, потерявшим пластиковый наконечник [656].

Полностью отдавшись четвертой стадии Веданты, отречению от мира, Сэлинджер проводит последние два десятилетия жизни, затворившись в Корнише, где готовил себя к переходу в другой мир, а свои произведения – к посмертной публикации.

Этель Нельсон: Я познакомилась с женщиной, с которой он тогда жил [Коллин О’Нил], и она оказалась замечательной. Насколько я понимаю, их брак сводился к тому, что она могла заботиться о нем. В то время он очень ослабел и по-настоящему нуждался в постоянном уходе. Он не мог жить один, и ему было как-то неудобно, чтобы за ним постоянно ухаживала сиделка, на которой он не был бы женат. Член семьи – пожалуйста, но посторонняя одинокая женщина на эту роль не годилась.

Джули Макдермотт: Понятия не имею, когда она появилась в Корнише, и где Джерри с нею познакомился. Мне неизвестны никакие основы их отношений. Я лишь знаю, что когда я начала работать в кооперативе в Гановере, они уже жили вместе. Она никогда не говорила: «Я замужем за ним» или «Это мой муж». Я просто полагала, что они – супружеская пара и живут вместе. Находишь какие-то клочки информации о том, что они – супруги. В какой-то момент кто-нибудь что-нибудь говорит ему о его дочери, а он отвечает: «Это – не моя дочь. Это моя жена!» Он твердо настаивал на том, чтобы люди совершенно точно знали, кем ему приходится Коллин.

Как супружеская пара Коллин и Джерри были не тем, что я бы стала изображать и описывать. Я бы сказала, что ему, пожалуй, нужна была женщина постарше, но я слышала, что выбор делал не он. Думаю, она любила его как личность и за то, кем он был. Она не хотела показывать его посторонним. Как-то я разговорилась с Коллин и выяснила, что она была медсестрой. У нее был также собственный бизнес – она занималась подбивкой.

Она – отличная женщина. Если б я знала ее лучше, она действительно могла бы мне понравиться. Однажды я встретилась с нею в универмаге, и мы хорошо поговорили. Я только что сделала стрижку, и она сказала, что стрижка удачная. Она покупала нижнее белье для Джерри. Они никогда не были любящей парой, о которой я могла бы рассказать. Порой Коллин клала руку на плечо Джерри, но они никогда не обнимались и не проявляли взаимную любовь. Они этого никогда не делали. Джерри озирался и по-настоящему беспокоился, не видя Коллин, если она уходила в мясной отдел из гастрономического отдела. Он всегда толкал тележку и делал это очень быстро, так что ей приходилось поторапливаться. Могу сказать, что иногда мистер Сэлинджер бывал возбужден и действительно хотел поскорее закончить дела в магазине.