Джейн Хокинг - Быть Хокингом

Большинство церемоний, однако, проходило в США, и нам очень повезло, что Никки и его команда не отказывались сопровождать Стивена в поездках. Благодаря им Стивен смог не пропустить ни одной церемонии награждения по ту сторону Атлантики: расходы на проезд и проживание всей группы оплачивались принимающей стороной. После награждения он переходил к истинной цели поездки: проводил научные семинары с коллегами в близлежащих университетах. Его любимым проектом в то время было издание многотомного собрания научных эссе и материалов конференций по вопросам теории относительности и ее связи с квантовой физикой. Вторым редактором был Вернер Израэль. Конференции или, скорее, «мастерклассы», увековеченные в этих томах, стали новой страстью Стивена. Он обнаружил, что международная известность и почетное звание Лукасовского профессора дают ему возможность привлечения финансирования на кафедру, хотя все равно продолжал жаловаться, что на науку выделяется мало средств. Мы привыкли к ответственности за организацию приема и развлечения делегатов всяческих семинаров и конференций, делая это в течение многих лет своими силами, в скромных масштабах. Настало время, когда Стивен получил возможность приглашать коллег – даже оппонентов – в Кембридж, направляя своим авторитетом все обсуждения и не ограничиваясь семейным бюджетом. Конференции стали гораздо масштабнее и престижнее. С появлением финансирования возникла возможность не только приглашать самых именитых делегатов, но и обеспечивать банкет с развлекательными мероприятиями. Вследствие этого я была милостиво избавлена от роли хозяйки бала. Прошли те дни, когда я устраивала фуршеты для сорока и более человек; в соответствии с новой системой банкеты организовывал тот колледж, в помещении которого останавливались делегаты. Мое участие теперь сводилось к приему гостей и организации чаепитий с огуречными сэндвичами на лужайке (сэндвичи, как обычно, заказывались на кухне колледжа Гонвиля и Каюса). Иногда ужины для самых близких зарубежных друзей проходили дома, в более интимной обстановке.

Львиная доля работы по подготовке семинаров – организация перелетов, проживания, места проведения, обсуждение способа оплаты и подготовка раздаточного материала – ложилась на плечи трудолюбивой секретарши Стивена Джуди Феллы, до отказа заполняя ее теоретически неполный рабочий день. Все эти обязанности были дополнительными по отношению к ее работе секретарем релятивистской группы. Ее дети были такого же возраста, как Роберт и Люси, но она часто задерживалась на работе до позднего вечера, иногда прибегая к загадочной экспериментальной машине, установленной гидродинамиками в подвале для изготовления оригинал-макета материалов конференции, как всегда, насыщенного иероглифами и диаграммами. Хотя Стивен ценил ее преданность, другие секретари не понимали особенностей ее ситуации и всячески усложняли ей жизнь.

В начале восьмидесятых успех Стивена и его амбиции не знали границ. Многие учреждения, университеты и научные организации соперничали друг с другом за право наградить его различными знаками почета – премией Альберта Эйнштейна, медалью Эйнштейна, медалью Франклина, медалью Джеймса Клерка Максвелла и другими почетными званиями и научными степенями, количество которых можно было сравнить лишь с составленным Лепорелло списком женщин, завоеванных Дон Жуаном.

Именно на кафедре, а не дома Стивена впервые застала врасплох новая опасность в виде мировой прессы. В течение некоторого времени открытия Стивена правдиво освещались британской и американской научной печатью; к нему всегда проявляли уважение, комментируя научные аспекты его работы и не упоминая о его физическом состоянии. В начале восьмидесятых годов популярная пресса стала выражать более активную заинтересованность его личной жизнью. Контраст между физическими ограничениями и силой разума, который позволил ему достичь пределов Вселенной, стал источником вдохновения для многих творческих полетов фантазии, выраженных в причудливой прозе. Кроме того, сам субъект никогда не возражал против публичности: он охотно давал интервью, даже когда приходилось их втискивать в и без того перегруженный график. Джуди беспрекословно взяла на себя дополнительную обязанность по работе с журналистами и съемочными группами, как британскими, так и международными, хотя некоторые академики кафедры возражали против того, что их чайная комната опять превратилась в телевизионную студию.

Я до сих пор очень боялась, что Стивена превратят в гротескного, прикованного к инвалидной коляске персонажа с больным телом и сознанием, исполненного дьявольских намерений раскрыть все тайны науки любой ценой.

Стивен любил озадачивать заезжих журналистов. Он извинялся за то, что был не в состоянии принести четырехмерную модель Вселенной в кабинет, чтобы наглядно продемонстрировать свои теории, или, когда его спрашивали про бесконечность, он отвечал, что об этом можно говорить бесконечно, так что лучше не начинать. Он откровенно признавал свое разочарование в черных дырах, которые до сих пор уклонялись от обнаружения, так как доказательство их существования автоматически гарантировало бы ему Нобелевскую премию. Журналисты записывали эти остроумные и часто загадочные ответы в свои блокнотики, а затем уезжали составлять хвалебные статьи из разрозненных заметок. Очень немногим удавался интеллигентный и правдивый репортаж. Часто их попытки описать внешний вид Стивена не увенчивались успехом из-за нехватки такта, а научная информация доходила до них искаженной интерпретацией студентов и коллег Стивена.

Наиболее бестактным из журналистов оказался телевизионный продюсер команды «Би-би-си» Horizon . «Би-би-си» уже снимало фильм о Стивене шесть лет назад, когда продюсером была моя подруга по колледжу Вивьен Кинг. Фильм получился успешный: она избежала соблазна изобразить Стивена похожим на Доктора Стрейнджлава. Я до сих пор очень боялась, что Стивена превратят в гротескного, прикованного к инвалидной коляске персонажа с больным телом и сознанием, исполненного дьявольских намерений раскрыть все тайны науки любой ценой. К сожалению, второй фильм Horizon оправдал мои худшие опасения. Когда я спросила продюсера, не хочет ли он рассказать зрителям о семье Стивена, он пренебрежительно заметил, что мы с детьми – не более чем фон в жизни Стивена. Шесть месяцев спустя фильм вышел на экран; в кадре, где мы с Тимом и Стивеном обедаем в Университетском центре, прозвучал комментарий одного из студентов: «Ни миссис Хокинг, ни их сын Тимми не заинтересованы в математике, поэтому в их присутствии мы стараемся не говорить о работе». Впоследствии я узнала, что продюсер велел студенту прочитать эту постыдную фразу с листа. Мой бывший научный руководитель, Ален Дейермонд, написал письмо в «Би-би-си», протестуя против ложной информации, заключавшейся в этой фразе. Больше всего меня насмешило то, что документальный фильм «Вселенная профессора Хокинга» начинался с нашей свадебной фотографии. Мои родители, в свою очередь, посмеялись над этой ситуацией: они тоже были на фотографии и за один вечер стали в Сент-Олбансе телевизионными знаменитостями.