Трейси Киддер - За горами – горы. История врача, который лечит весь мир

Я держал с ним связь по электронной почте – он писал почти каждый день, – а иногда мы и встречались. Как-то раз в Сан-Кристобале, в Чьяпасе, мы с Офелией стояли и смотрели с небольшого расстояния, как долговязый худой бледнолицый в черном костюме энергично шагает по узкому тротуару, ловко огибая торгующих всякой мелочью темнокожих женщин в индейских шалях. По мнению Офелии, он смахивал на загадочную персону в начале романа Грэма Грина. Кто этот человек в помятом костюме, куда он так торопится? Не думаю, что правдивые ответы устроили бы романиста. Фармер предпринял это путешествие с целью убедить крошечный мексиканский форпост ПВИЗ распространить свою здравоохранительную деятельность на нищие, беспокойные деревеньки Чьяпаса – и в случае успеха им с Джимом и Офелией предстоял дополнительный сбор средств. А сейчас он торопливо шел по улицам Сан-Кристобаля, чтобы вовремя успеть в наш отель к телефонному интервью с лос-анджелесской радиостанцией, интересовавшейся его взглядами на проблему СПИДа.

Как и прежде, он периодически возвращался в Бригем отрабатывать очередной месяц. Мне довелось стать свидетелем нескольких примечательных случаев. Из больницы Мэна в Бостон переправили мексиканского гастарбайтера, страдавшего от гангрены Фурнье – этот недуг впервые был описан в XIX веке во Франции как “молниеносная гангрена мошонки”. После хирургического иссечения мертвых тканей промежность и живот мужчины выглядели как туша на скотобойне, и кое-кто из врачей считал, что пора поместить его в хоспис на паллиативное лечение. Но Фармер жизнерадостно сказал: “Он еще на своих ногах отсюда выйдет”. Спустя месяц мужчина вышел из больницы.

В Бригем поступил молодой человек, аспирант, на самом пороге смерти. Вызвали Фармера, и он немедленно нашел ошибку в диагнозе бригемских врачей. Это токсический шок, сказал он и назначил другие лекарства. Две недели спустя парень лежал на койке в горячечном бреду, его трясло до того сильно, что я от двери слышал, как у него стучат зубы. Кончики пальцев на руках и ногах больного почернели. Глядя на него и размышляя о том, что он вряд ли доживет до утра, я услышал, как Фармер говорит его родителям:

– Следующие две недели будут нелегкими, но худшее уже позади. Он еще выйдет отсюда на своих ногах.

Рыдающая мать ответила:

– Мы вам верим. Спасибо вам огромное.

Через две недели отец юноши интересовался, как он может отблагодарить Фармера. Не купить ли ему машину?

Однажды вечером, когда Фармер ехал по вызову к бостонскому пациенту, зазвонил мобильный телефон.

– Пол Фармер, инфекционные заболевания, – сказал он в трубку.

Насколько я понял, звонил коллега-врач, просил совета.

– Ага, ясно, – пробормотал Фармер. Затем спросил: – А какая именно обезьяна?

Работа в Бригеме доставляла ему столько удовольствия, что иногда он вслух задавался вопросом, не следует ли от нее отказаться. Каждый день приносил новые интересные случаи, и так приятно было работать в больнице, где персонал и оборудование соответствуют высочайшим современным медицинским стандартам, где можно отправить пациента на биопсию мозга, не собирая денег на оплату процедуры. Как врач, он заряжался энергией во время этих бостонских передышек, но назвать их отдыхом уж точно нельзя. Офелия, заметив, что его костюм выглядит как подобранный на помойке, но понимая, что в магазин Фармера не вытащить, вручила ассистентам сантиметр. Однако Фармер за весь месяц ни разу не простоял на месте достаточно долго, чтобы они успели снять с него мерки, и покинул город все в той же одежде.

Электронная почта – не всегда удобный способ следить за перемещениями Фармера, поскольку иногда он забывает упомянуть, где находится. Но известно, что большинство его путешествий начинаются и заканчиваются в Гаити. Некоторые из его друзей и союзников все еще считали, что ему стоило бы ездить туда гораздо реже и основное свое время посвящать мобилизации медицинского воинства для кампаний мирового масштаба. Говард Хайатт тоже все больше на этом настаивал, пока не посетил “Занми Ласанте”. Тогда доктор Хайатт впервые увидел это учреждение, после чего, вернувшись в Бостон, написал редакторский комментарий для газеты The New York Times: “Я только что побывал в медицинском комплексе в стране полнейшей экономической деградации… В этом районе Гаити ВИЧ-инфекция контролируется не менее эффективно, чем в Бостоне, штат Массачусетс. Более того, медицинскую помощь здесь оказывают столь же заботливо и профессионально, как в бостонских университетских клиниках”. Мне же Хайатт признался, что ни одно впечатление в жизни не затронуло его так глубоко, как “Занми Ласанте”. То, что Пол сделал в Канжи, необходимо воспроизводить в других местах, сказал он. И добавил, что намерен прилагать к этому максимум усилий до конца своих дней.

Воспроизводимость и экономическая устойчивость – возможно, в случае Канжи эти термины означали одно и то же. Джим Ким полагал, что “Занми Ласанте” не выжить без поддержки какого-нибудь крупного фонда или международного агентства, а такая поддержка возможна, только если в “Занми Ласанте” будут видеть нечто вроде мировой лаборатории, а не просто чудесную аномалию. Подобные разговоры временами раздражали Фармера. “Это унизительно, – говорил он мне зимой 2002 года. – Надо смиренно служить бедным, и все”. Однако всего несколько месяцев спустя воспроизведение “Занми Ласанте” стало его главной заботой.

С самого момента появления эффективных средств борьбы со СПИДом (в конце 1990-х) разгорелись споры о том, как и где применять антиретровирусные препараты. Полемика обрела гигантские масштабы, обросла сложнейшими нюансами, но в основе своей весьма напоминала дискуссию вокруг лечения МЛУ-ТБ. Большинство экспертов утверждали, что лечение в таких регионах, как Гаити или Черная Африка, немыслимо – только профилактика. Остальные, особенно организации вроде ACT UP, возражали: отказывать людям в лечении не только аморально, но и глупо, поскольку очевидно, что одной профилактикой надвигающуюся пандемию не остановишь. Фармер и вовсе находил разграничение профилактики и лечения искусственным – по его мнению, оно было выдумано в качестве оправдания бездействию. Он давно выражал свою позицию в публичных выступлениях, книгах и бесчисленных журнальных статьях. Позже, в августе 2001 года, в британском медицинском журнале The Lancet вышла его статья с описанием программы лечения и профилактики в Канжи. На ПВИЗ тут же обрушилась лавина писем – в какой-то момент я насчитал почти сотню. Министерства здравоохранения, консультанты, благотворительные организации со всех континентов обращались за советом или информацией. “Гарвардский консенсус”, заявление о необходимости лечения СПИДа в бедных странах, подписанное 140 сотрудниками Гарвардской медицинской школы, ссылается на проект в Канжи. Новый руководитель департамента ВОЗ по туберкулезу написал в газету The New York Times, расхваливая “Занми Ласанте”. Экономист Джеффри Сакс тем временем распространял статью из The Lancet где только мог.