Кристоф Рехаге - Самый большой дурак под солнцем. 4646 километров пешком домой

– Что мы вообще тут делаем?! – спросил кто-то, а другой ответил точно и по делу:

– Создаем впечатление интернациональности!

«Ах вот оно что. Вот почему именно меня здесь им не хватало».

Тут я решаю снова посетить туалет, где предельно внимательно слежу, чтобы ничем ничего не касаться. Когда я выхожу в коридор и хочу закрыть за собой дверь, передо мной откуда ни возьмись вырастает старший брат Донг. Он смотрит на меня стеклянным взглядом.

– Секундочку! – говорит он, указывая пальцем. – Ты еще не получил свой массаж, не так ли?

– Нет-нет, это совсем не обязательно!

– Никаких возражений! В конце концов ты – мой гость. Подожди здесь немного!

О’кей. Проститутка так проститутка, не в первый раз.

Скоро он появляется опять, волоча на буксире одну даму из комнаты отдыха. Она не только наименее красивая из тех, кто там был. Обращение «тетя» для нее в самый раз. Однако она уже приодета в короткое платьице, имеется даже крохотный клатч, в который она вцепилась обеими руками.

– А теперь веселитесь, наконец! – то ли скрежещет, то ли смеется Донг, хлопает меня по плечу и, шатаясь, удаляется.

Минуту мы стоим под дверью моей комнаты.

– Ну и что дальше? – спрашивает она кисло.

«Просто прогнать ее и не думать об опасности, что старший брат Донг заметит, как мало я ценю его подарок?» Нет, это не пройдет. Я принимаю единственно верное решение:

– Ты войдешь вместе со мной, мы минут пятнадцать мило побеседуем, а завтра я ему расскажу, как прекрасно все прошло. Понятно?

– О’кей.

… – Скажи, быть может, ты умеешь делать настоящий массаж? – спрашиваю я, чтобы как-то заполнить тишину в комнате. Она сидит на краю постели, я лежу на туристической подстилке.

Она отрывается от рассматривания своих ногтей и смотрит удивленно:

– Не-ет. Мы оказываем здесь другие услуги, если ты понимаешь, о чем я.

– Нет, в этом я не разбираюсь, – вру я.

Еще минуту стоит тишина, потом мне приходит в голову еще одна мысль.

– Чем ты занималась до этого?

– Ты имеешь в виду раньше?

– Да.

– Продавала мобильные телефоны.

– Почему сейчас занимаешься этим здесь?

– Больше денег, меньше работы.

– Ага. И как, все идет хорошо?

Она пожимает плечами:

– Конечно, все идет хорошо, здесь же высококлассное заведение!

«Высококлассное?!» – удивляюсь я, а вслух произношу:

– Гм…

– Ты в самом деле ничего в этом не понимаешь, – говорит она, становясь словоохотливой, – ты бывал когда-нибудь в одном из этих караоке-заведений? Больших, где каждую секунду пятьдесят или шестьдесят девочек должны сражаться за одного клиента? Вот там снимают регулярно и по дешевке. А здесь нас мало, зато мы исполняем все желания клиентов!

– Гм…

Она внимательно разглядывает меня. Мне приходит в голову, что раньше она, вполне возможно, была более-менее симпатичной.

– Сколько тебе лет? – спрашивает она.

– Двадцать шесть. А тебе?

– Я немного старше тебя. А ты американец?

– Немец.

– К нам еще никогда не заглядывал иностранец.

Молчание. Ее взгляд скользит по мне вниз и останавливается на моих трусах.

– Скажи, а у вас там правда все такое большое?

Я хмыкаю:

– Не знаю, не сравнивал.

– Можно, я посмотрю?

Почему бы и нет, я все-таки в борделе. Она заглядывает ко мне в трусы и ухмыляется.

– Неплохо. Но нам попадался кое-кто и побольше.

– Клиент?

– Ну да. Он просто спустил штаны, и первая девушка, завопив, сбежала из комнаты.

– А дальше?

– Вошла следующая, но тотчас тоже сбежала. У него орган доходил до пупка.

– И что вы тогда сделали?

– Что мы могли сделать? Заходили по одной в комнату, смотрели, а потом он оделся, выпил чаю за счет заведения и ушел.

Когда мы через несколько минут попрощались, я заметил на своем мобильном эсэмэску от Сяо Чая: объектив сегодня будет готов, и он хочет передать его мне как можно скорее. Лучше всего будет, если я подожду его там, где сейчас нахожусь.

Еще два дня в борделе? Да еще не истязать свои ноги?

Супер!

– Двадцать две, двадцать три, двадцать четыре. – Две школьницы рядом со мной пытались сосчитать, в самом ли деле у богини сострадания тысяча рук, но каждый раз сбивались.

Статуя богини грандиозна. Чтобы рассмотреть ее целиком, придется встать на деревянные перила, а каждая из тысячи рук размером с меня. Вот оно, оправдание моей задержки в Синьлэ. И, кроме того, я должен дождаться своего широкоугольного объектива.

Старший брат Донг был чрезвычайно рад, когда я попросил позволения остаться у него еще некоторое время. Он захлопал в ладоши и тотчас принялся представлять меня всем своим друзьям и партнерам по бизнесу. Так что весь день я прошаркал за ним по пятам в своих шлепанцах, а вечером меня привели в обширный комплекс зданий, оказавшийся на поверку академией искусств. Там преподавала учительница Ли. Ли встретила меня у ворот, и мы предприняли небольшую познавательную прогулку по территории академии.

– Кем тебе приходится старший брат Донг? – спросил я, когда мы стояли у искусственного озерца, затянутого тончайшей корочкой льда.

Она смущенно покосилась на меня и хихикнула:

– Он хороший друг моего отца. Дядя Донг для меня как член семьи.

Интересно, имеет ли она хотя бы малейшее представление о том, что на самом деле происходит в бане? Я не решился об этом спросить, да и, наверное, не так уж это было важно. Я, со своей стороны, весьма неплохо устроился там. В бане была только одна отапливаемая душевая комната, и как раз ее я делил с дамочками.

Чтобы избегать неожиданностей, каждый раз по дороге в душ я деликатно возвещал: «Внимание, я иду!» И мне отвечал певучий голос из глубины комнаты: «Секундочку, прекрасный немец!»

И из комнаты вышли две смеющиеся девушки в полотенцах и купальных шапочках. После этого душевая в моем распоряжении.

…Клацает затвор моего фотоаппарата, и охранник недоверчиво косится на меня.

Интересно было бы знать, как богиня милосердия относится к таким, как я, которые болтаются день и ночь напролет в борделе, а потом еще и без разрешения фотографируют ее. Однако богиня и ее статуя смотрят на мир нежно и с пониманием. Видимо, она не слишком задумывается о бедах и радостях смертных.

– В Чжэндине тебе придется потратить много времени, чтобы осмотреть все, – предупреждала меня учительница Ли, и я все равно оказался не готов к тому, что меня здесь ожидало.

Это городок в двух днях пути от Синьлэ, почти под куполом смога от индустриального мегаполиса Шицзячжуан, если судить по карте – вполне скромный пригород. Однако именно здесь можно увидеть как минимум полдюжины тысячелетних храмов и пагод, а во дворе ярко-красного монастыря Лунцзин находится статуя богини милосердия и каменная плита с письменами времен династии Суй.