Линн Мартин - Везде как дома. Как мы продали жилье, изменили свою жизнь и увидели мир

Все стало ясно, когда он принес счет. Немного стесняясь, наш прекрасный официант показал на кольцо, которое Тим всегда носит в честь Кита Ричардса из Rolling Stones. Официант улыбнулся, закатал рукав и показал серебряный браслет со звеньями в виде черепов. Мы заулыбались и стали рассматривать браслет. Потом официант снова улыбнулся, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и показал ожерелье: серебряный череп на кожаном шнурке. А потом он улыбнулся еще шире, на мгновение расстегнул рубашку, а под ней на футболке – вы уже наверняка догадались – виднелся большой черный череп. Все вокруг стали оборачиваться, когда мы захохотали как сумасшедшие! Кто бы мог подумать, что кольцо с черепом обеспечит нам лучший столик и королевское обслуживание такого официанта? Мы еще раз убедились, что итальянцы, как и люди вообще, ценят теплое отношение и уважение и что у нас больше общего, чем может показаться на первый взгляд.

Поужинав, мы подошли к древней Арене. Каменный фасад отливал розовым в лучах закатного солнца, и элегантные арки выглядели особенно легкими. Мы вошли через тот же вход, через который в течение тысячелетий входили миллионы людей.

Упустить возможность увидеть великую оперу в таком месте – это непростительно. Мы нашли свои места и стали наблюдать за зрителями, а солнце катилось за край овального амфитеатра. На фоне вечернего неба высились четыре арки – все, что осталось от той части Арены. «А теперь смотри», – сказал Тим с такой гордостью, будто он сам собирался дирижировать. Вдруг в руках входящих в амфитеатр замерцали тысячи свечей. Идеальное начало незабываемого вечера!

Сцена занимала треть овальной Арены. Этот древний амфитеатр был построен в 30 году до н. э. И вмещал тридцать тысяч человек. В момент, когда две белых лошади вышли на сцену, везя за собой колесницу, сорок человек, одетых как римские воины, встали на верхнем уровне с зажженными факелами, и запели триста голосов. Два вечера подряд мы были полностью погружены в невероятное зрелище, сотканное из света, костюмов, сценографии и музыки. Не думаю, что когда-нибудь увижу еще что-то подобное. Я видела немало постановок в Нью-Йорке, Лондоне, Голливуде, Лос-Анджелесе, но такая мастерская сценография вместе с музыкой в этом совершенно невероятном месте превзошла все мои ожидания. Тим, настоящий любитель оперы, уже бывал в Вероне и теперь наслаждался не только самим представлением, но и зрелищем моего полного экстаза и моей искренней благодарностью за такой праздник.

На следующий день мы отправились в Триест. Мы решили побывать в этом городе, потому что он часто упоминается в книгах о Второй мировой войне, которых мы немало прочли в 60-х и 70-х. Здесь мы стали воображать, как шпионы, непременно в шляпах, передавали секреты и доносили друг на друга за связь с коммунистами. Джеймс Джойс, живя в Триесте, написал большинство историй из сборника «Дублинцы», перерабатывал раннюю рукопись «Стивен Герой» в «Портрет художника в юности» и начал писать «Улисса». И Джойс, и другие писатели – например, Итало Звево, Умберто Саба – часто бывали в литературных кафе этого города и превратили его в культурный и литературный центр так называемой австрийской Ривьеры. Триест – третий по величине порт Адриатики, у него богатая история, которая уходит корнями еще во времена Рима, и нас это очень заинтересовало. Ни один из нас здесь раньше не был, поэтому получилось настоящее приключение.

Сама дорога к городу тоже оказалась не без неожиданностей. Мы ехали сквозь лес и сделали резкий поворот. И вдруг внизу перед нами открылась ярко-синяя и плоская Адриатика. Триест расположился вдоль бухты; выше уровня города, на скалах, виднелись величественные виллы. Некоторые из домов, расположенных на спускающихся к морю террасах, строили знаменитые дизайнеры.

Тим забронировал нам комнату в отеле Duchi, в котором с 1873 года останавливались практически все известные особы. Отель расположен на площади, выходящей прямо на Адриатику, в окружении монументальных неоклассических зданий; он очень элегантен и предлагает безупречное, хоть и несколько старомодное обслуживание. С вечерней подсветкой отель напоминает свадебный торт. В городе чувствуешь себя в самом центре Европы, чего мы не замечали больше нигде в Италии. После падения Австро-Венгерской империи Триест был присоединен к Италии, но и сейчас остается австрийским и по архитектуре, и по атмосфере.

Портье в отеле одеты в темно-синюю форму с эполетами и блестящими золотыми пуговицами. Они без конца смахивают пыль и полируют темные деревянные полы. Латунные ручки и прочая фурнитура выглядят так, будто здесь ждут приезда короля. Обои с цветочным рисунком, обитые бархатом кушетки – все это только усиливает ощущение, что вы попали в прекрасную и давно ушедшую эпоху. В нашей комнате было много инкрустированной мебели и гравюр с изображениями растений в позолоченных рамах.

В центре города нет автомобильного движения. Здесь проходит недлинный канал: попытка Триеста соперничать с Венецией. Погода была гораздо прохладнее, чем в Тоскане, и мы много гуляли, обошли все широкие площади и узкие улицы, но то и дело оглядывались в поисках темных личностей, торгующих государственными секретами. Отель нам очень понравился, и город оказался красивым и отличался от всего увиденного нами в Европе. Но было кое-что, что добавляло дискомфорта: страшная история периода Второй мировой, когда шесть тысяч евреев погибли здесь в газовых камерах. И даже нынешняя красота города не могла заставить нас отрешиться от этого.

Мы вернулись во Флоренцию, но там по-прежнему было очень жарко. Мы бросили вещи и помчались в бассейн, и пока мы плавали, Тим сказал:

– У нас тут еще пара недель, и мы хотели увидеть «Богему» в родном городе Пуччини. Я очень хочу, чтобы ты это увидела, но по прогнозу, в Лукке в тот вечер будет около сорока. Представляешь, каково будет актерам в шерстяных костюмах?

– Да мы и сами рискуем не перенести такую жару, – ответила я. – Помнится, ты говорил, что нам придется идти пешком к месту постановки… Я уже не уверена, что нам это по силам, а ты?

– И я не уверен. Давай отдадим билеты Марте и сбежим отсюда. Я уже нашел, где мы могли бы провести несколько дней: это недалеко от Парижа, так что сдать машину будет несложно, а оттуда отправимся в Лондон. Квартира там отличная, небольшой такой симпатичный городок… и в квартире три кондиционера.

Я его поцеловала и устремилась в дом собирать вещи. И Тим за мной. Мы хотели скорее выбраться отсюда!

Через несколько дней мы позвонили Марте, чтобы сообщить, что мы хорошо доехали и устроились на новом месте, а она рассказала, что отдала билеты дочери, и та говорит, будто и правда некоторые артисты и зрители падали в обморок от духоты и жары. Мы были рады, что не оказались в их числе, и очень сочувствовали тем, кто шел на такие жертвы ради искусства.