Грег Фаррелл - Крах Титанов: История о жадности и гордыне, о крушении Merrill Lynch и о том, как Bank of America едва избежал банкротства

– Мы сделаем все, что в наших силах, – сказал Реттнер, осознавая, что, если Флеминг звонит ему в середине ночи из Италии, Merrill Lynch, должно быть, находится в отчаянном положении, раз они хотят провести сделку в такие сжатые сроки.

Точно так же, как Флеминг объяснил Тейну, что лучшего всего при проведении этой сделки вести себя честно, президент Merrill теперь открыто высказал Реттнеру свою позицию.

– Мы не собираемся искать покупателей где-то на стороне, – сказал он. – Мэр имеет преимущественное право покупки. Мы не собираемся даже пытаться как-то на него воздействовать. Все, о чем я вас прошу, это то, чтобы вы не злоупотребили нашей ситуацией.

Реттнер сказал, что мэр думает точно так же. Что касается стоимости, то для ее определения понадобится какое-то время.

– На рынке сейчас непростая ситуация, – заметил Реттнер.

– Да, – парировал Флеминг, – но это очень ценный пакет акций.

Разговор закончился, после того как было принято решение начать переговоры на следующий день. Затем Флеминг отправил по электронной почте письма нескольким своим подчиненным – Тодду Каплану, Стюарту Каперсту и Питу Келли, чтобы оповестить их о начале переговоров с Bloomberg. Он также попросил всех троих приготовиться к проведению сделки по продаже Financial Data Services.

Флеминг позвонил Роджину Коэну, одному из лучших юристов в области слияний и поглощений в Нью-Йорке, насчет того, чтобы он представлял Merrill Lynch в этой сделке

Флеминг связался с Хитоном и Полом Вецелем и назначил на следующий день телефонную конференцию. Потом он позвонил Роджину Коэну, ведущему партнеру Sullivan & Cromwell и одному из лучших юристов в области слияний и поглощений в Нью-Йорке, насчет того, чтобы он представлял Merrill Lynch в этой сделке. Наконец, перед самым рассветом Флеминг смог отключиться на сон.

На следующий день команда, работавшая над продажей акций Bloomberg, стала заниматься определением стоимости 20 % акций финансово-информационной медиакомпании. После создания оперативного плана один из членов группы позвонил Флемингу и спросил, следует ли им браться за Financial Data Services, что теоретически было более сложной задачей.

Флеминг сказал, что ему нужна отмашка Тейна и что он свяжется с генеральным директором позже в тот же день. Время шло, а Тейн так и не звонил, поэтому Флеминг позвонил ему сам. Тейн все еще не был уверен в том, что следует продавать акции FDS, и сказал, что ему нужно еще время на обдумывание.

Когда Флеминг в тот же день созвонился со своей группой – в Нью-Йорке был полдень, а в Италии вечер, – Каплан стал его торопить с FDS. Решение нужно было принимать немедленно. Флеминг отговорился, сославшись на то, что ему нужно еще время, чтобы уговорить Тейна.

Каждый из них знал, что как только начнется уик-энд, им будет куда сложнее найти и пригласить возможных клиентов к столу переговоров

На следующий день, 3 июля, в четверг, сидя на освещенной солнцем веранде дома на Амальфи, Флеминг занимался подавлением мятежа среди своих подчиненных. Пит Келли сказал, что ему надо получить решение по Financial Data Services сегодня же, чтобы добиться чего-то конкретного к моменту объявления результатов две недели спустя. Каждый из них знал, что как только начнется уик-энд вечером 4 июля, им будет куда сложнее найти и пригласить возможных клиентов к столу переговоров. Флеминг поклялся, что он получит ответ от Тейна в тот же день.

Когда он наконец-то дозвонился до Тейна, то генеральный директор все еще не разделял его мнения о срочности и был не готов дать отмашку. Флеминг умолял его по крайней мере разрешить запуск процесса, иначе они не смогут ничего добиться к 17 июля. Флеминг сказал, что он всего лишь хочет получить разрешение прозондировать эту возможность.

Наконец Тейн уступил, но с оговорками:

– Я не уверен, что действительно пойду на это. Это просто один из вариантов.

– Я и не говорю, что мы собираемся их продавать, – ответил Флеминг, и в его голосе прозвучало разочарование. – Я просто хочу, чтобы мы могли продвинуться дальше в этом направлении, чтобы у нас была возможность продать эти акции.

– Ладно, – сказал Тейн, – но помни, что я хочу, это была просто возможность.

Флеминг подумал, что не имеет смысла заниматься семантическим анализом. Он получил требуемое разрешение, хоть и условно. После того как он повесил трубку, он не мог определить, было ли его разочарование в Тейне меньше, равно или больше раздражения, которое он вызывал у Тейна и которое, без сомнения, возрастало с каждой их стычкой.

Для Флеминга дни в Италии оказались короткими, но утешало то, что хоть дети побудут у моря. Он полетит обратно в Нью-Йорк на следующий день, но, вместо того чтобы тащить с собой семью, как это случилось в прошлом году, жена и дети останутся здесь на все две недели.

К середине июня Тейн уже был полностью согласен с продажей пакета «токсичных» CDO Merrill, которые он хотел списать до момента прихода Монтага на работу в августе.

Тейн связался со Стивом Мнучином из Dune Capital, отчасти потому, что они вместе работали в Goldman Sachs. Тейн чувствовал себя спокойнее, когда имел дело с людьми из Goldman Sachs, но к концу июня было не понятно, будет ли Dune Capital готова к сделке, когда Тейн захочет ее провести. Дональд Квинтин – ипотечный трейдер, который стал ответственным за CDO-отчетность после ухода Кронталя, – возобновил переговоры с Lone Star. 4 июля на пути в Вермонт, куда Квинтин отправился на уик-энд, ему позвонил Тейн и дал разрешение на дальнейшие действия по проведению сделки с Lone Star.

Отчетность по обеспеченным долговым обязательствам Merrill состояла из отдельных сделок с разбросом стоимости от 150 миллионов долларов до примерно 800 миллионов

Отчетность по обеспеченным долговым обязательствам Merrill состояла из 65 отдельных сделок с разбросом стоимости от 150 миллионов долларов до примерно 800 миллионов. Но в начале 2008 года номинальная стоимость этих сделок уже не могла пролить свет на оценочную стоимость лежащих в их основе ценных бумаг. Всю зиму Кронталь и Квинтин создавали модель оценки стоимости жилья, то есть сделали попытку привязать балансовую стоимость CDO к имеющемуся пакету закладных, на основе которых был создан каждый производный инструмент.

В конце концов Кронталь и Квинтин подсчитали, что общая стоимость CDO-активов, находившихся на балансе Merrill Lynch, составляла 30,6 миллиарда долларов. Конечно, их рыночная стоимость была намного ниже.

Ограничив себя одним покупателем – мэром Майклом Блумбергом, Флеминг сам связал себя по рукам и ногам при проведении переговоров. Merrill Lynch придется соглашаться на любое предложение людей Блумберга. В конце 2007 года обе стороны оценивали стоимость сделки в 5 миллиардов. Но это было тогда. В теперешней ситуации, после банкротства Bear Stearns и шаткого положения Lehman Brothers, по мнению Реттнера, 5 миллиардов больше нельзя было считать реалистичной ценой.