Майк Тайсон - Беспощадная истина

– Что же он собирается делать, оказавшись на ринге? – спросил я. – Выпрыгивать оттуда с шестом?

Я вернул себе чемпионский пояс Всемирной боксерской ассоциации менее чем за две минуты. Я ударил Селдона с правой в верхнюю часть головы. Хотя это был не самый тяжелый удар, я зацепил его локтем, пронося руку, и Селдон упал. Как только он встал, я выбросил левый хук, который уложил его на живот. Он вновь поднялся, но так шатался, что Ричард Стил остановил бой. Думаю, что ни один из этих ударов не мог привести к нокауту, но тренер Селдона позже признался, что тот был так напуган, что у него произошел на ринге нервный срыв.

– Кас так учил: два нокдауна – и готово, – сказал я Ферди Пачеко, когда он брал у меня интервью после боя.

С тех пор как я вышел из тюрьмы, я провел восемь раундов и заработал 80 миллионов долларов. Люди обращают внимание только на это. Никто и никогда не отдал мне должное за то, что я вышел из тюрьмы после трех лет за решеткой и после этого выиграл два чемпионских пояса. Меня сильно ранило такое отношение.

После моего боя с Селдоном ко мне в раздевалку пришел Тупак. Я был счастлив видеть его. Тупак олицетворял собой то, откуда все мы, черные люди, пришли, и все то, что мы пытаемся скрыть. У меня есть друзья-евреи, которые могут, посмотрев на еврейского парня, сказать: «Он тоже еврей». Точно так же и некоторые черные думали о Тупаке. В нем чувствовались горечь, безысходность и бессилие, которое каждый из нас пытался скрыть, чтобы другие не видели этого и не знали, что оно во всех нас заложено. Мы стремимся противостоять этому, но дело заключается не в этом. Если ты черный, ты постоянно борешься с этим чувством. Не имеет значения, насколько ты богат или сколько у тебя власти, оно все равно преследует тебя. И Тупак говорил о черных, о тех, кто устал от побоев и кто всего был лишен. Тупак предъявил нам наше рабское наследие, и большинство черных отдали ему должное за мужество так поступить. Он открыл нам глаза на то, почему в нас должны быть гнев и ярость.

Я строил планы увидеть Тупака позже этим вечером в «Клубе 662» Шуга Найта [224]. Но прежде мне хотелось вернуться домой и побыть со своей дочерью Рейни. Дома я слегка выпил и заснул. Кто-то разбудил меня:

– Майк, Тупака застрелили.

Я не мог в это поверить. Он ехал в машине, за рулем сидел Шуг. Они остановились на перекрестке, и из соседней машины по ним открыли стрельбу. Все было заранее спланировано. Дело в том, что после моего поединка у Тупака в казино возникла ссора с одним бандитом, и он ударил того по лицу. Он не убивал, но все его чувства после этого должны были быть обострены, так что Тупак в тот вечер должен был быть настороже. Когда я ухожу с ринга после боя, все мои чувства находятся на пределе. Я замечаю все вокруг, ощущаю все запахи, слышу все звуки в зале. Очевидно, что и Тупак чувствовал себя точно так же после своей ссоры – настороженным и готовым ко всему. Так что, скорее всего, его заказали – это было заказное убийство, а не случайная перестрелка.

Поскольку я был уличным парнем, вся эта история показалась мне странной. Как правило, у таких ребят в свите человек сорок телохранителей. Вокруг машины Шуга не было машин из его окружения, чтобы блокировать движение? Если Тупак был их главным гостем и у него только что была драка, ему должны были организовать охрану. Где была охрана? Это был весьма скверный вечер. Тупаку было всего двадцать пять, но у него была целеустремленность и воля. Откуда он взял их? Он был благороден, великодушен и заботлив, и наряду с этим он был настоящим бойцом. Он был прекрасным человеком, я всякий раз наслаждался общением с ним.

Теперь у меня было два чемпионских пояса и тонны денег, и я должен был быть счастлив и доволен собой. Но я стал уже другим. Я постоянно находился в депрессии, я чувствовал себя несчастным. Я с детских лет принимал лекарства, и я, вероятно, продолжал получать их, выйдя из тюрьмы. Затем я начал заниматься самолечением. Мне безумно хотелось покурить травки все то время, что я находился в тюрьме, но я не решался, поскольку иногда там делали анализы мочи на присутствие наркотиков. Но теперь в моем распоряжении был доктор-шарлатан, доктор Смеди, и я знал, что он позаботится о том, чтобы моя моча была чистой.

Я снова стал употреблять кокаин. Сразу после поединка с Селдоном я был с одним приятелем, у которого водился «кокс», и я попросил его дать мне порцию. Ни с того ни с сего. Именно так наркоманы и поступают. Я пятнадцать лет не пробовал этой наркоты, а теперь вдруг, бац, это взяло и вернулось.

Я знаю, что настоящие мусульмане не курят травку, не нюхают кокаин, не пьют шампанское, но я пережил много дерьма. Я уверен: Аллах знал, что в моей жизни было просто ошеломляюще много дерьма и что я в то время не был достаточно сильным, чтобы справиться с ним.

В связи с какой-то фигней началось судебное разбирательство с Ленноксом Льюисом, я вынужден был отказаться от чемпионского пояса Всемирного боксерского совета сразу же после поединка с Селдоном. Льюис был обязательным претендентом, и я хотел объединить титулы. Таким образом, теперь я обладал только чемпионским поясом Всемирной боксерской ассоциации, и моим соперником был Эвандер Холифилд.

Если бы я дрался с Холифилдом в 1991 году, когда был изначально запланирован этот поединок, я бы нокаутировал его. Он знает это, все в его команде знают это. Самой большой удачей в его жизни было то, что я попал в тюрьму. Вот тогда я утратил способность правильно выбирать момент. К этому моменту я еще не стал стойким и выносливым, способным отмахать на ринге восемь раундов подряд, как делал это раньше. Я говорил всем, что я еще не готов к поединкам высшей лиги, но Дон подталкивал меня, а мне хотелось денег. Я был алчным, поэтому я согласился на этот бой.

В предыдущих боях Холифилд смотрелся совершенно не впечатляюще. Он проиграл пару поединков, но, по крайней мере, он был активен. Я наблюдал за его боем с Бобби Чезом [225], кичливым полутяжеловесом. До того как проиграть в десятом раунде, Чез выбил из него все дерьмо. Так что, я не готовился к первому бою с Холифилдом слишком серьезно. Я посмотрел некоторые из его поединков, но в то время я не вырабатывал на свои бои какой-то определенной стратегии. Обычно я просто выходил и бил соперников. Ставки на этот бой принимались из расчета 25 к 1 в мою пользу.

Позже я узнал, что Крокодил получал информацию от некоторых ловких ребят, которые были близки к миру бокса и вели свою игру. Холифилд семнадцать недель тренировался как проклятый где-то в горах, однако Крокодилу подсовывали дезинформацию, что тот был не в форме.

– Майк, ты прикончишь этого парня, – говорил он мне.

История наших отношений с Холифилдом началась достаточно давно. Мы были вместе на юношеских Олимпийских играх и относились друг к другу по-дружески. Он всегда был на моей стороне, переживал за меня, когда я дрался, и наоборот. Когда он выступал на любительском ринге, у него случались неудачи. Он проиграл несколько таких боев, которые должен был бы выиграть, а затем у него был шумный успех на Олимпийских играх. Когда мы были моложе, мы никогда не думали, что когда-нибудь будем драться друг с другом и зарабатывать столько денег.