Майк Тайсон - Беспощадная истина

В ожидании переговоров с Шелли Финкелем [266]относительно следующего поединка за чемпионский титул в тяжелом весе я провел разминочный бой. В ночь на 16 декабря я был в клубе «Шугар хилл диско» в Бруклине. Я расслаблялся с моим другом детства Дэйвом Мэлоуном и кучей девочек, когда к нам подошел здоровый высокий парень. На нем была большая норковая шуба и шикарная шляпа. Я подумал, что наверняка это гангстер.

– Майк, выпей со мной! Ты еще не зае… лся крутиться с маленькими людишками? – предложил он.

Я проявил к нему уважение, и мы выпили несколько бокалов шампанского и выкурили косячок. Он сказал, что его зовут Митчелл Роуз и что он был первым, кто побил «Баттербина» [267].

– Майк, если бы мы с тобой дрались, ты бы атаковал, а я бы контратаковал, – стал он бахвалиться.

– Брат, не был бы ты так любезен, чтобы повторить это еще раз? – попросил я. – Мне показалось, что ты что-то сказал, но я не совсем уверен.

– Если бы мы с тобой дрались, ты бы атаковал, а я бы уклонился и контратаковал, – повторил он, дернув косячок.

– Передай мне косячок, – попросил я.

Он передал его мне, и прежде, чем дернуть, я оборвал тот его конец, к которому прикасались его губы. Затем я попросил:

– Передай мне мое шампанское.

Он дал мне бокал. Я швырнул его на пол и прорычал:

– Уе…й отсюда, ниггер!

Я поднялся и собирался наброситься на него прямо в клубе, но Дэвид разрядил обстановку. В конце концов Митчелл ушел.

Через некоторое время мы с Дэвидом и где-то с четырьмя девочками покинули клуб. Прямо там, на тротуаре, нас дожидался Митчелл Роуз.

– Эй, Майк, отправляйся домой с этими глупышками, – сказал он, показывая на девушек.

Ну что ж! Я провел прямой по корпусу, и его норковая шуба слетела с него. Я стал наносить яростные удары с левой и правой, но он ускользнул от моих пьяных движений и слинял. Тогда я поднял норковую шубу, спустил свои штаны и вытер норкой свой зад. К тому времени уже встало солнце, много людей шло на работу, мимо проезжали автобусы, весь клуб высыпал на тротуар – и все глазели на то, как я вытирал задницу его шубой. О боже! Если бы такое произошло сегодня, когда во всех телефонах есть видеокамеры!

Только я сам мог выставить себя в таком дурацком свете. В этом отношении я очень похож на свою мать. Когда она заводилась, она могла рвать и метать, кричать всем: «Полижи мою киску!» и «Отъе… сь!» Потом мы оба очень жалели о том, что мы натворили.

Спустя четыре месяца Роуз подал против меня иск на 66 миллионов долларов. Он хотел компенсации за попытку покушения на него и причинение повреждения своей норковой шубе. Он также хотел 50 миллионов долларов в качестве возмещения морального ущерба. Этот парень до сих пор преследует меня, пытаясь прославиться за мой счет. Он даже наваял какие-то самиздатовские брошюры под названием «Майк Тайсон пытался убить моего папу».

Переговоры по поединку с Ленноксом Льюисом были на завершающем этапе, мы собирались провести его в апреле, поэтому я решил еще немного погулять, прежде чем приступать к тренировкам. Менее чем через неделю после уличной драки с Митчеллом Роузом я взял двух молоденьких уличных девушек для отдыха на Ямайке. Они были моими партнерами по тусовкам. Я пошел в магазин «Версачи» и одел их. Мы занимались сексом и вместе курили травку, и если мне хотелось других девочек, они добывали мне замечательных цыпочек. У меня всегда были девушки, которые обеспечивали мне других девушек. Так что, если меня видели с красивой девушкой, можно было бы подумать, что я занимаюсь с ней сексом, но скорее всего она была гомиком или бисексуалом, но в любом случае ее интересовал не я. Мне обеспечивались девочки, так что мы оба помогали друг другу.

Когда Шелли услышал, что я собираюсь на Ямайку, он очень разволновался. Он знал, что я носил самые дорогие ювелирные украшения, а в то время на Ямайке грабили и убивали сплошь и рядом. Поэтому он попросил известного ямайского боксера Майкла Маккаллума, чемпиона мира в трех весовых категориях, забрать у меня украшения.

– Привет, Маккаллум, рад тебя видеть, – сказал я. – А что ты здесь делаешь?

– Меня попросили приехать и забрать ваши вещи, – ответил он.

– Идем, гульнем вместе, братан. Будет преотлично! – предложил я.

– Хорошо. Только сначала вам надо снять все свои украшения. Здесь люди бедны, Майк, и если они увидят это, они это заберут, – сказал он.

– Х… ня все это! – сказал я. – Вряд ли они хотят забрать это. Они хотят видеть это на мне. Они не будут уважать меня, если я выйду без своих украшений.

Он настаивал на своем, но я не уступил. В конечном итоге мы побывали в самых опасных районах Ямайки, и с нами ничего не случилось. Мы получали только любовь. У Дээмиана Марли [268], в доме его отца, я получил такой кайф от травки, как никогда в жизни. Мы так классно забалдели, что даже взмокли. После той травки не было депрессии, она приводила в какое-то оцепенение. Ощущения были очень необычными, глубокими и в то же время мягкими.

Однажды ночью Маккаллум взял меня, кто бы мог подумать, в стриптиз-клуб, и я мог насладиться видом прекрасных ямайских девушек.

– Майк, я бы хотел, чтобы кто-нибудь из них проводил меня в отель. Как ты думаешь, сколько это будет стоить? – спросил я его.

– Вы могли бы получить вон ту за сорок тысяч, – ответил он.

– За нее – сорок тысяч долларов? – Я не мог в это поверить.

– Нет, нет, это ямайские деньги. Это двадцать долларов США – пояснил он.

– Вот это да! Давай возьмем их всех! Скажи, чтобы заведение закрыли, – сказал я.

– Они не могут этого сделать, Майк, – возразил он. – Выберите трех из них.

Я выбрал трех горячих девушек, мы вернулись в мой отель и там повеселились.

Уже совсем в канун Нового года я решил покинуть девушек на Ямайке и провести нескольких дней новогодних праздников на Кубе. Рик, парень по обеспечению моей безопасности, настаивал на том, чтобы поехать со мной. У него хранился мой паспорт. Тогда я не знал этого, но Шелли очень нервничал, опасаясь, что, если в моем паспорте появится печать правительства Кубы, американские власти не позволят мне вернуться в страну.

Как только я вышел из самолета, я почувствовал себя так, словно оказался на небесах. Я будто вернулся в машине времени в 1950-й год. Там ездили старинные американские автомобили 50-х годов, и дома выглядели так, словно они были из той же эпохи. Как только мы зарегистрировались в своем отеле, я сбежал от Рика. Мне хотелось посмотреть на обыкновенных людей. На самом деле я сделал это уже во вторую очередь. Первое же, что я сделал, – это я нюхнул немного «кокса». Я привез своей наркоты с Ямайки.

Кубинцы были совершенно замечательными людьми. Я везде гулял, и ко мне никто не приставал. Никто не бросался ко мне с разговорами, подходили только для того, чтобы спросить, можно ли обнять меня, или уточнить, не нужно ли мне чего-нибудь. Все были очень гостеприимны и старались защитить меня. Не было каких-то сумасшедших массовок, как в Шотландии, или Англии, или Японии. Кубинцы не были назойливыми. Возможно, они думали, что я псих, но хороший, добрый псих, потому что все они улыбались мне и смеялись.