Майк Тайсон - Беспощадная истина

Это было, как в Бруклине, когда я покупал кроссовки для уличных детей. Эти мексиканские дети никогда не покидали Кульакан. Я одел их, и мы пообщались. У меня было столько денег, а одежда, которую я купил, была совсем дешевая! Было ясно, что я попал бы в ад, если бы не потратил эти деньги на детей. К моменту, когда я уезжал, меня сопровождала толпа из пятидесяти детей, которые были нормально одеты.

До отъезда в Мексику у меня в душе была глубокая обида: я не знал никого, кто был бы беднее меня. Я не мог представить себе, чтобы кто-то был еще беднее, чем был я. Но я был просто потрясен картиной бедности в Мексике. Я был по-настоящему зол на них, потому что они оказались беднее, чем был я, потому что я больше уже не мог жалеть себя. Одной из основных причин моего успеха было то, что я стыдился своей бедности. Стыд быть бедным причинял мне больше боли, чем что-либо в моей жизни.

Причиной многих моих проблем являлись мысли о том, что я заслуживаю всего этого дерьма, поскольку вырос в нищете. Кас всегда пытался заставить меня преодолеть эти мысли, отделить себя от этой навязчивой идеи, очистить свою голову. Но это было трудно. Эй, я заслужил этот автомобиль, этот дом, эту шлюху. Когда я стал иметь дело с Доном, я должен был иметь автомобили экстра-класса, и много. И я получил лучшие «Ламборгини» и пуленепробиваемый «Хаммер», владельцем которого был какой-то принц Саудовской Аравии. Я приехал в Бристоль на завод по производству «Роллс-Ройсов», и там для меня проектировали автомобиль по индивидуальному заказу.

Кас бы не одобрил все это. Если у парня был кабриолет, Кас считал, что тот эгоистичная свинья. Когда я, увидев красивый автомобиль, восклицал: «Ух, какой классный автомобиль, Кас!» – тот реагировал следующим образом:

– Этот парень просто эгоист.

– Почему же он эгоист? – интересовался я.

– Машина двухместная, значит, этот парень не может катать своих друзей.

У самого Каса был старый потрепанный фургон, в который вмещалось двенадцать человек. Вот таким он был, Кас.

В 1988 году мы устроили грандиозное реалити-шоу. Я говорю это без ложной скромности, поскольку это я начал весь этот увлекательный смотр своими лимузинами по индивидуальному заказу и коллекцией «Роллсов» и «Ламборгини». Пи Дидди [114]и компания пытались соревноваться с нами, но мы задавали тон. Я создал тренд, который подхватили современные короли хип-хопа. Я был первым, кто стал приобретать «Роллс-Ройсы» и «Феррари». Кто еще из черных парней в двадцать лет в 1985 году покупал автомобили такого класса – легально? Я же покупал, и не один. У меня их был целый парк. Многообещающие звезды хип-хопа задействовали, как правило, вечеринки в качестве арены для наших сражений. Они даже не знали, какими бывают «Бентли». Они думали, что это автомобили для стариков. А я еще в 80-х годах выпотрошил их, сделал обивку в стиле Гуччи и поставил в них холодильники. В одном из лимузинов я даже оборудовал джакузи. И я точно знаю, что я был первым, кто оборудовал в автомобиле факс.

«Ваш контракт подписан». «Мы сейчас в машине. Пришлите его мне по факсу».

Мы покупали драгоценности, которые стоили два, три миллиона. Я купил подруге украшение миллионов за пять. После каждого боя моя команда выходила в меховых шубах и рассаживалась в «Роллс-Ройсы». Когда я купил тот дом в Бернардсвилле, штат Нью-Джерси, я пригласил к себе своего приятеля Эрика Брауна и сказал ему: «Еще никому не приходилось соблазнять в такой роскошной обстановке». Мне все завидовали, потому что я мог позволить себе открыто хвастаться своим достатком. Вместе с тем я делился. Если я ел, то все вокруг меня тоже ели. Но все по-прежнему завидовали. Во всех моих домах все было от Версаче: мебель, стены, стеганые одеяла, полотенца, пепельницы, бокалы и посуда.

Я познакомился с Версаче благодаря одной итальянской журналистке, которая приехала в Катскилл взять у меня интервью. Это была весьма привлекательная женщина, которая была на несколько лет старше меня. Я отвел ее наверх, мы занимались там сексом, и я увидел, что она носила нижнее белье от Версаче.

– Я его модель, – сказала она мне. – Могу достать тебе любую одежду, какую только пожелаешь. Я познакомлю вас.

Версаче был самым крутым парнем, кого я только знал. Он предложил прислать мне одежду, но я был слишком нетерпелив.

– Если только вы немного подождете, я пришлю вам все бесплатно, – сказал он мне.

– Пришлите мне, что можете, и я куплю то, что смогу, договорились? – ответил ему.

Это была ожившая сказка. Я отправлялся в Лондон или в Париж, чтобы приобрести там одежду, и все продавцы выскакивали из своих магазинов.

– Чемпион! Чемпион! – кричали они, стремясь завлечь меня к себе.

Я арендовал «Конкорд», чтобы встретиться с девушкой, мы гуляли по улице, и весь город остановился. Нас в буквальном смысле слова затаскивали в магазины, мы были постоянно окружены толпой поклонников.

В Лас-Вегасе было еще хуже. Я пошел в магазин Версаче во «Дворце Цезаря», и весь торговый комплекс прекратил работу. Мне оказали максимум внимания. Я осматривал одежду и ни о чем не задумывался – Огромное вам спасибо! – все выглядело просто потрясающе. Мне даже не приходилось пользоваться примерочными. Я просто раздевался до нижнего белья в середине магазина. Я поэтапно раздевался, а сотни людей смотрели через витрину магазина, как я примеряю одежду. В толпе я увидел девушку, которая мне понравилась, и я попросил одного из продавцов впустить ее.

Она вошла.

– Хочешь остаться здесь и помочь мне забрать вещи? Тебе что-нибудь нужно? – спросил я ее. Когда я завершил отовариваться, я выложил за свои покупки 300 000 долларов наличными. Версаче очень рассердился на меня.

– Этот парень тратит слишком много денег, – говорил он всем, с кем мы общались. Но его слова вряд ли находили у кого-то отклик, поскольку он сам тратил больше, чем я.

В этой связи забавно, как раздули историю с Канье Уэстом [115], который переодевал свою женщину. Я делал то же самое. Мне всегда нравилось одевать своих девушек. Мне казалось, что я возвращаюсь в детство. Я привык смотреть, как моя мать одевала проституток, которые приходили к ней. Она примеряла им различные парики и наряды. И я делал так же. Не потому, что я был таким крутым парнем, просто я часто наблюдал, как моя мать делала это с девушками. Я даже учил Дона, как одеваться. Он одевался так, словно пришел прямо из фильма «Крутой» [116].

– Ниггер, ты не можешь быть с нами, если так одеваешься. У нас есть имидж, который мы поддерживаем. Дон, мы крутые, улетные ниггеры. А ты похож на бродягу и бомжа, – говорил я ему. – Ты большой человек, и одеваться ты должен по-другому. Дон, Версаче, – это будущее.

Я способствовал формированию имиджа гангста рэпа и созданию соответственного отношения к миру. Я был представителем этой эпохи. Даже Дон был поражен тем, какой имидж я создал себе в то время. В конце 1988 года Дон попытался как-то приукрасить мой образ, организовав в Чикаго мое крещение Джесси Джексоном. Но это все было полной туфтой. После крещения я взял в отель одну из хористок и трахнул ее.