Майк Тайсон - Беспощадная истина

В первый же вечер, когда мы оказались вместе, я взял карандаш и сделал им угрожающее движение.

– Я, б… дь, убью тебя, если только ты хотя бы прикоснешься к моему дерьму, ублюдок. Для тебя будет лучше, если ничего не пропадет, – сказал я. – И здесь не чистилище и не исповедальня, поэтому нечего со мной разговаривать.

Эрл посмотрел на меня с удивлением.

– Что за черт? Эй, Майк, я не тот парень, – сказал он. – Я с тобой, брат. Я здесь, чтобы помочь тебе. Не увязни в этом дерьме. Можно все устроить так, что у тебя будет полная задница свободного времени. Я знал парней, которые приходили сюда на год, на три года, и они за это время устраивали свою жизнь. Ты просто пока не знаешь, как себя вести, мой брат. Я нужен тебе, чтобы научить, как вести себя, и если здесь все устроить, то оно пойдет легко и просто.

Мало-помалу Эрл обучил меня необходимым премудростям. Мне понадобилось некоторое время, чтобы понять это, но Эрл был удивительным человеком. Мы ходили по камере, и Эрл растолковывал мне, что к чему:

– От вон тех ублюдков держись подальше, Майк. И никогда не разговаривай вон с теми копами. Даже не здоровайся с ними, просто все время держи рот на замке. Послушай, не удивляйся, если ты видишь, что я сосу чей-то член или трахаю кого-то в задницу. Я никогда этого не делаю, но если ты вдруг увидишь такое, то не удивляйся. Просто никогда не удивляйся ничему, что бы ты ни увидел здесь, ясно? И ничего не комментируй, просто держи рот на замке. Если увидишь кучу ниггеров, которые кого-то избивают, просто иди дальше. Не смотри на них, не дай им заметить, что ты видел их. Все, что ты здесь видишь, ты на самом деле не видишь. Если кто-то кого-то трахает, просто занимайся своим делом. Никаких шуток или комментариев, потому что это его жена, ниггер. Если ты проявишь неуважение к чьей-нибудь жене на улице, то тебе надерут задницу, то же самое и здесь.

И он был прав. К тому, что происходило в тюрьме, нельзя было применять обычные стандарты. Рассуждая о гомосексуализме на воле, вы можете представлять себе некоего беззащитного, безропотного бедолагу, которым можно просто воспользоваться. Здесь все было не так. Эти люди были бойцами, они могли моментально прикончить тебя. Ты видел, как по двору прогуливаются, держась за руки, два здоровенных, сильных парня. И ты уважал их, потому что в противном случае ты мог иметь очень серьезные проблемы. В тюрьме любой способен на убийство – и неважно, выглядит ли он крутым шкафом или хиляком.

Через некоторое время я научился видеть человеческое в каждом, даже в охранниках с расистскими взглядами. Когда я стал узнавать их ближе, когда они начали рассказывать, что у них кто-то умер в семье или что у них проблемы с женой, меня уже не заботило, член ли он негритянской банды, или нацист, или мексиканский бандит.

Когда я убедился в том, что эта система работает, я начал использовать это в своих интересах. В этом мне помог заключенный, которого звали Бак. Он был из Детройта, отбывал пожизненное заключение, которое заменили на пятнадцать лет. Я каждый день получал кучу писем со всего мира. И однажды Бак в моей камере просматривал эти письма.

– Хм-м, Майк. Хочу сказать, что ты не умеешь читать своих писем, – сказал он.

– Что ты имеете в виду, ниггер? – спросил я. – Я умею читать.

– Ты можешь читать, но ты не умеешь их читать на подсознательном уровне . Здесь есть послания. Люди не хотят задеть твоих чувств, потому что ты – знаменитый боксер, и они считают, что у тебя куча денег, но они употребляют слова так, как ты не привык, потому что ты не так долго ходил в школу, Майк, – сказал он.

То, что он говорил, было неприятно, но он не хотел оскорбить меня.

– Смотри, вот эта девчонка пишет: «Если вам когда-нибудь что-нибудь потребуется, то, что я могла бы сделать, пожалуйста, дайте мне знать». Видишь, это не значит: «Если я могла бы сделать что-нибудь для вас», это означает: «Я хочу сделать что-нибудь для вас, вам достаточно просто сказать мне об этом». Или возьмем другое письмо: «Я бы хотела познакомиться с вами и развивать наши отношения, как человек с человеком». Послушай, что означает, что она хочет улучшить твой статус в жизни, здоровье и благополучие. Это означает, что, если тебе что-нибудь понадобится, она готова выручить тебя.

Майк, у нас сейчас уникальная ситуация. Мы можем заработать кучу денег. Времена для тебя сейчас не особенно хороши. Ты потратил кучу денег на адвокатов. Судя по всему, тебе придется тратить еще тонны денег для той суки, которая судится с тобой. Тебе нужны деньги для продовольственного магазина. Каким образом ты собираешься хорошо питаться? Ты не можешь есть эту еду в общей столовой.

– Ты прав, мне нужны деньги для продовольственного магазина, – согласился я.

И я послушался Бака. Он брал мои письма, сочинял ответы, и деньги потекли рекой. Мы получали деньги, ювелирные изделия, валюту, мы тонули в деньгах. Однажды Войлес получил звонок от одного из тюремных надзирателей.

– У нас проблемы с Майком и продовольственным магазином, – сообщил Джиму надзиратель Славен.

– И что это за проблемы?

– Он получил на свой счет для пользования магазином сто тысяч долларов, – сказал Славен.

Но вскоре я начал беспокоиться, потому что некоторые хотели приехать и навестить меня. Что было делать? Я понятия не имел, что Бак писал им. Я не исключал, что он готов был женить меня на некоторых из этих женщин. Я стал подозревать, что это была ловушка.

Мне следовало разорвать Бака за это, поэтому я велел ему, чтобы деньги высылались моей «сестре» или «тете», чтобы в последующем Бак мог забрать эти деньги у тех, кому они приходили. Бак вышел из тюрьмы, а письма стал писать молодой бандит по прозвищу Рэд. Ни с того ни с сего Рэд начал щеголять в шикарных новых часах и стал похож на сутенера в бриллиантовых кольцах и цепочках.

Однажды появилась девушка из Англии, которая хотела видеть меня. Это была девушка, которой Рэд писал. В это время он был в карцере и просил меня встретиться с ней. Он не предупредил меня, что у них были бурные отношения и что они поссорились. Итак, я вышел к ней, думая: «Это будет здорово!»

Мы сидели в комнате для свиданий, девушка держала младенца. И вдруг она набросилась на меня:

– Где моя алмазная цепочка? Где часы, которые я тебе дала? Я хочу, чтобы ты вернул их, ты, подонок!

Вот это да! Я не хотел выслушивать это дерьмо от какой-то безумной леди, которую я даже не знал. Я крикнул охраннику: «Я готов уйти!» – и ушел.

Подозреваю, она обратилась с жалобой к администрации, и началось расследование. Ко мне пришел парень, ведущий это дело, и спросил: «Вы не знаете эту девушку, не так ли? Она никогда не давала вам никаких украшений, верно?» Он знал, что я имею к этому какое-то отношение, но администрация не хотела от отдела внутренних расследований никакого допроса с пристрастием.