Дональд Рейфилд - Жизнь Антона Чехова

А в это время в Москве, собравшись на торжественный обед, который по просьбе Антона устроил актер Вишневский, изумленные гости гадали: что же случилось с новобрачными?

Наскоро пообедав у Анны Книппер, молодые отправились на вокзал. В Нижнем Новгороде Антона и Ольгу встретил доктор Долгополов. Он вручил им билеты на пароход: на нем им надо было плыть до Уфы, а оттуда на поезде добираться до станции Аксеново, недалеко от которой находился Андреевский туберкулезный санаторий. Доктор Долгополов, чьими усилиями Горького выпустили из тюрьмы по состоянию здоровья, привез Антона и Ольгу к сидящему под домашним арестом писателю. Дверь им открыл полицейский; еще один дежурил на кухне. Жена Горького в это время находилась в больнице – ей подошло время родить. Горький был оживлен, говорил не умолкая, а услышав от гостей, что они только что обвенчались, крепко хлопнул Ольгу по спине.

Затем доктор Долгополов посадил Антона и Ольгу на пароход, который по Волге и Каме доставил их на пристань под названием Пьяный Бор. Там молодоженам пришлось дожидаться пересадки – гостиницы в округе не оказалось, и они долго мокли под дождем, а рядом с ними надрывно кашлял чахоточный.

«Этого я Долгополову никогда не прошу. <���…> В Пьяном Бору, а не пьяны. <���…> Обстановка здесь ужасная», – докладывал Антон в письмах к знакомым. Ольга нашла избу, в которой, устроив на полу постель, они пытались спать; питаться пришлось соленой севрюгой. В пять часов утра молодых подобрал битком набитый пароходик, на котором для них не нашлось отдельной каюты. Пассажиры сразу узнали Антона и стали досаждать ему своим вниманием; кто-то предложил ему плед. Пароходик, пыхтя трубой, плыл вверх по реке Белой, змеей извивавшейся среди поросших лесом предгорий Урала. На солнце лицо Антона покрылось загаром, а у Ольги выцвела сшитая Машей розовая рубашка. Тридцать первого мая, проведя в пути два дня, молодые, чуть рассвело, сошли на пристани в Уфе. Они торопились на шестичасовой поезд, однако накануне неподалеку произошло крушение поезда, и путь был расчищен лишь к двум часам дня. В поезде их ожидала другая неприятность: в купе не открывалось окно, и даже вызванный столяр не смог с ним справиться, так что пять часов пришлось ехать в духоте. От станции Аксеново молодые на плетеных таратайках по ухабистой дороге добрались до санатория.

Когда они приехали, было уже темно. В санатории их дожидались письма, телеграммы, а также Анна Чохова, жена кузена Михаила, знакомства с которой Антон избегал лет пятнадцать [519]. При утреннем свете оказалось, что санаторий расположен в живописной местности – в березовом леске с пригорками и овражками, откуда открывался вид на уходящие за горизонт степи. Ольга в подробностях делилась с Машей первыми впечатлениями:

«Воздух был упоительный, благорастворение удивительное, <���…> и тепло было к тому же замечательно. Здесь нас встретил доктор Варавка (славная фамилия?), повели нас в столовую, накормили, напоили и водворили. Тут случился курьез: Антон, знаешь, ездит со студенческим багажом; я ему говорила, что надо все брать с собой. Он уверял, что все можно купить на месте. Оказывается, здесь ни простынь, ни подушек не дают. <���…> Ему прислал доктор свою. <���…> Санаторий состоит из сорока маленьких домиков, двух домов по десять каморок и столовой, где находится и гостиная, и бильярдная, и библиотека, и пианино есть. Домики издали, по-моему, похожи на большие ватеры. В каждом из них две несообщающиеся комнаты, кругом галерейка узенькая, комнаты средней величины, все беленькие. Обстановка: стол, три стула, кровать жестковатая и шкафик <���…> треножник с микроскопическим кувшином вместо умывальника. Как видишь – по-спартански. Кровати пришлют нам помягче, и зеркало я получила. Наш домик крайний, так что вид на степь отличный. <���…> Утренний кофе нам приносят в комнату, в час мы идем завтракать, подают два горячих блюда, в шесть часов обед из трех блюд и в девять часов чай, молоко, хлеб с маслом. Вчера Антона вешали, и он начал пить кумыс, пока переваривает его хорошо, ест отлично и спит много» [520].

Доктор Варавка изо всех сил старался угодить своим новым пациентам – знаменитому писателю и известной актрисе. Антон, изучив двадцать правил проживания в санатории, окрестил его «исправительной колонией». Ни водопровода, ни бани в нем не было, парком служила поросшая кустарником площадка, а цветочные клумбы были полны сорняков. Коренное башкирское население разводило лошадей и овец, а вот фрукты и овощи достать было трудно. Антона по разным поводам то и дело разбирал нервный смех, и он уже давно сбежал бы отсюда, если бы не речка Дёма, где с доктором Варавкой они ловили рыбу: порой на удочку попадалась форель. Ольга проводила время за чтением книг, купалась в ручье, шила себе шелковый бюстгальтер, собирала в лесу цветы и землянику. Безмятежный отдых был прерван лишь однажды – пришлось съездить в Уфу прикупить постельного белья и ночных рубашек Антону. Город ей очень не понравился: «Вот яма-то эта Уфа! Пекло, духота, пыль!»

Антон впервые, если не считать детских лет, стал прибавлять в весе. Выпивая четыре бутылки кумыса в день, к середине июня он стал тяжелее на пять с лишним килограммов. Перебродившее кобылье молоко беспокойства его желудку не причиняло. По мнению докторов, оно укрепляло защитные силы организма, стимулируя рост доброкачественной флоры за счет угнетения туберкулезной палочки кишечника. Попробовала кумыса и Ольга, хотя и находила свой вес – 63 килограмма – избыточным. От кумыса молодоженов тянуло в сон, у них пьянели головы и обострялись чувства.