Саймон Монтефиоре - Молодой Сталин

В начале 1920-х Иванян имел несчастье буквально столкнуться со Сталиным в Москве и, судя по всему, попросил его о помощи. 7 июня 1926 года Сталин, уже главный из советских вождей, ответил на запрос об Иваняне, который тогда работал в Народном комиссариате внешней торговле. “Довожу до Вашего сведения согласно Вашей просьбе о некоторых необходимых Вам фактах…” – писал Сталин, по привычке нумеруя эти факты. В пункте 6 значилось: “Впоследствии, приехав за границу, в ЦК я получил все документы, говорящие о том, что действительно было послано для меня… 70 рублей”. Иваняна исключили из партии, но восстановили, после того как за него вступились старые большевики. Когда начался сталинский Террор, глава Закавказья и будущий глава НКВД Берия преследовал Иваняна. Иванян в отчаянии писал Орджоникидзе: “Присвоение мною 70 рублей у т. Сталина категорически отрицаю… Очень прошу Вас по прочтении [моего письма] ознакомить с его содержанием т. Сталина…” По иронии судьбы, его сослали в Вологду, затем перевезли в Тбилиси и там казнили.

После отъезда Сталина у Кузаковой родился сын Константин. В годы сталинской власти Кузакова написала воспоминания, где, разумеется, не упоминала об их романе. Но, судя по всему, Константин был сыном Сталина. Дата в свидетельстве о рождении не совпадает, но, как мы знаем по путанице с датами рождения Якова Джугашвили и самого Сталина, в таких документах часто ставили более раннее или более позднее число. В любом случае в то время незаконные рождения регистрировались нечасто, особенно в маленьких городках вдали от Петербурга. Сосо никогда не выражал желания встретиться с сыном, но позднее его пригласили в Москву (что довольно необычно); Константин получил престижную работу в аппарате ЦК и избежал репрессий. Мария подтверждала версию отцовства, сам Сталин принял молчаливое участие в дальнейшей карьере Константина, Надежде Аллилуевой было известно о романе мужа с Кузаковой. Вероятнее всего, диктатор знал, что Константин – его сын. См. также эпилог.

В 1944-м органы госбезопасности конфисковали у Онуфриевой этот подарок вместе с открытками от Сталина. См. также эпилог.

Другим его корреспондентом, совсем не таким нарядным, был флегматичный большевик в очках – 22-летний юноша, отбывший ссылку в Сольвычегодске перед самым приездом Сталина. Его звали Вячеслав Скрябин. Позже он стал известен под именем Молотова и на протяжении многих лет был правой рукой Сталина в политике. Молотов знал, что Сталина называют “кавказским Лениным”. Он был музыкален, зарабатывал по рублю в день, играя на мандолине для богатых купцов, приходивших с женщинами в ресторан и недавно построенный кинотеатр. Сталин считал, что это ниже достоинства большевика. Позже он издевался над Молотовым: “Ты играл перед пьяными купцами, тебе морду горчицей мазали!” Скрябин взял “индустриальный” псевдоним Молотов только в 1914-м, а в то время у него были другие псевдонимы: Рябин, Званов, Михайлов, В. М.

Коллеги Сталина из Тифлиса и Баку – Калинин и Шаумян – были выбраны кандидатами в члены ЦК и должны были заменять полноправных членов в случае ареста. Елена Стасова стала секретарем Русского бюро.

Через несколько дней Кавтарадзе вызвали в полицию. Когда ему показали фотографию Сталина, он чуть не засмеялся – Сталин выглядел очень взъерошенным. “Вы знаете этого господина?” – спросил жандарм. – “Нет, это какой-то ненормальный”. – “Вы знаете Иосифа Джугашвили?” – “Да, я знаю Сосо Джугашвили. Даже я его на днях случайно видел.”. – “А вы не знаете, что он государственный преступник?” – “Он просто мой знакомый. Грузины почти все друг друга знают…” Кавтарадзе отпустили.

Работница была эстонкой. Позднее она вышла замуж за Калинина и стала “первой леди” СССР. Во время сталинского Террора ее арестовали. Ее муж остался номинальным главой государства. См. в кн. “Сталин. Двор Красного монарха”.

Стасова (тогдашний псевдоним – товарищ Зельма) была внучкой придворного архитектора императоров Александра I и Николая I, дочерью адвоката-дворянина – сенатора и герольда на коронации Александра II. У нее было много общего с такими дворянами, как Ленин и Крупская. Сталина она знала по Баку, была специалисткой по секретной работе, часто – хранительницей партийной кассы. Стасова была начисто лишена чувства юмора и чопорна – Сталин над ней смеялся. Позднее она работала секретарем Ленина. Когда Ленин умер и Крупская выступала против Сталина, тот полушутя угрожал назначить ленинской вдовой Стасову. После смерти Ленина она не искала высоких постов, мало участвовала в партийной работе и – одна из немногих старых большевиков – благополучно пережила Террор. В хрущевские годы к ней относились с почтением, как к музейной редкости. Она дожила до брежневских времен и умерла в 1966-м.

Девятилетний сын одного московского большевика запомнил, как к его отцу пришел в гости кавказец. Отца дома не было, и гость ласково разговаривал с ребенком. Уходя, кавказец вдруг резко ударил мальчика по щеке и сказал: “Не плачь, мальчик! Запомни, сегодня с тобой разговаривал Сталин!” [возможно, тогда он назвал другое имя]. Когда мальчик рассказал об этом родителям, они были разгневаны и озадачены, но потом узнали, что у грузинских горцев был такой обычай: когда в дом к крестьянину приходил князь, крестьянин бил сына по щеке со словами: “Запомни этот день – у нас в доме был князь”.

Эту цитату Сталин использовал несколько раз, приписывая ее Уолту Уитмену. – Прим. перев.

Сталин клеймил режим “Николая последнего”. Император и императрица уже всецело доверяли сибирскому целителю и жрецу развратных оргий Григорию Распутину. Близость Распутина к августейшей чете стала причиной грандиозного скандала; это внушало отвращение и монархистам, и марксистам. Мало кто знал, что маленький наследник престола – царевич Алексей – страдал от гемофилии. Николай и Александра уверились в том, что лишь Распутин может останавливать кровотечения и облегчать страдания царевича. Постоянно сменявшиеся министры внутренних дел и начальники охранки устраивали слежку за Распутиным и собирали информацию о его оргиях, чтобы очернить его перед императором. Императрица все чаще судила о своих министрах по тому, как они относились к Распутину. Сталин писал о царе и его приближенных: “Разрушители добытых свобод, поклонники виселиц и расстрелов… воры-интенданты… грабители-полицейские, убийцы-охранники, развратники-Распутины”. “И как завершение картины – зверский расстрел сотен тружеников на Ленских приисках!”