Саймон Монтефиоре - Молодой Сталин

“Солин” и “Сафин”, ранние варианты фамилии, – возможно, опечатки. “Соляной человек” – ничего общего с металлическим отливом итогового варианта. Когда в апреле 1912-го набирали “Звезду”, то, по воспоминаниям Веры Швейцер, “редакция однажды самовольно изменила подпись. На другой день, когда И. В. Сталин открыл “Звезду” и увидел подпись “Солин”, он улыбнулся: “Не люблю бессмысленных заимствованных подписей”. До января 1913-го он продолжал подписываться “К. Ст.”. “Индустриальную” фамилию взял не один Сталин: Розенфельд стал Каменевым (хотя для такого имени был чересчур мягок), а Скрябин – Молотовым. Была также мода заимствовать фамилии у тюремщиков: Бронштейн взял фамилию Троцкий у одного из своих надзирателей. Многие западные биографы утверждают, что “Сталин” – русификация “Джугашвили”. Это неверно: “джуга” ни по-грузински, ни по-осетински не означает “железо” или “сталь”.

Чертов остров – остров у побережья Французской Гвианы, где с 1852 по 1953 годы находилась тюрьма для опасных преступников. Побег оттуда считался особенно трудным. – Прим. перев.

Этот торговый центр был известен большим монастырем, в котором крестили местное коренное население. Настоятелем монастыря был Михаил Суслов – прадед и полный тезка советского партийного бонзы, серого кардинала брежневской эпохи, которого после Второй мировой войны привечал Сталин.

Свердлов ошибался: Курейки было две. Но их деревня лежала лишь немногим южнее полярного круга.

В 1942 году первый секретарь Красноярского обкома Константин Черненко, сделавший карьеру в годы Террора благодаря доносам и даже участию в расстрелах, поручил известному историку М. А. Москалеву побеседовать со знакомыми Сталина по Туруханску и составить льстивую книгу “И. В. Сталин в сибирской ссылке”. Черненко напечатал книгу и послал в Москву на утверждение. В конце концов, член Политбюро и глава тайной полиции Берия был обязан своим положением книге, где превозносил до небес героические свершения Сталина на Кавказе. Но на сей раз вышло иначе. Разыскания Черненко прогневили Сталина, хотя для нас, историков, это бесценный материал. Диктатор упорно шел к победе в войне; он знал, что в Курейке за ним не числилось славных подвигов – скорее наоборот. Стремясь к поклонению, он в то же время презирал такое отношение к себе. Вдобавок Москалев был евреем, а евреям Сталин доверял все меньше. Он позвонил Черненко и устроил ему выволочку. Книгу “зарезали”. Москалев был арестован во время антисемитской кампании, уже после Большого террора, но остался жив и в 1960-х стал одним из главных советских историков. Карьера Черненко застопорилась. Впрочем, угодничеством он нашел себе нового покровителя. Он долгое время был заведующим Общим отделом ЦК КПСС при Брежневе, стал членом Политбюро, а в 1984-м – советским лидером. Короткое правление этого бездарного старика символизировало моральный износ геронтократического Советского Союза. В 1985-м Черненко умер. Его преемником стал энергичный реформатор Михаил Горбачев.

Слово “индивидуалист” у марксистов было ругательным: большевики должны были подчинять индивидуальное коллективному.

Как и в случае Азефа, правда о Малиновском, прозвучавшая в Думе, потрясла политическую элиту. Это подорвало доверие не только к охранке, но и к Думе, императору и самому государству. Одной из первых Малиновского обвинила в предательстве Елена Трояновская (Розмирович), хозяйка Сталина в Вене, ставшая секретарем думских депутатов-большевиков. Но предатель убедил всех, что это месть бывшей любовницы. Когда Малиновский во время Первой мировой войны попал в плен к немцам, Ленин посылал ему одежду. Но, когда после революции Ленину предъявили свидетельства, он изменил свое мнение: “Какая свинья, расстрелять его мало”. Малиновского допросили в ноябре 1918-го; занятно, что прокурором был муж Елены Розмирович Николай Крыленко, а председателем трибунала – сама Елена. Малиновского расстреляли.

Монтефиоре приводит здесь слова этой песни, взятые из других воспоминаний:

В воспоминаниях А. М. Тарасеева текст песни немного отличается; так, после строки “Русу косу плетучи” следует: “Упал, упал перстень / В красную смородину. / Кумушки, голубушки, / Вы скажите, не утайте, / Мое золото отдайте”. – Прим. перев.

Многие годы ходили слухи о том, что в Туруханске Сталин изнасиловал или соблазнил девочку и она родила от него ребенка. Впервые об этом написал Эссад-бей в биографии 1931 года. По словам Светланы Аллилуевой, она знала от своих теток, что у Сталина в ссылке родился сын. Такие рассказы появлялись в биографиях и сенсационных статьях, но казались невероятными, антисталинской пропагандой. Но служебная записка генерала Серова от 18 июля 1958 года Хрущеву и Политбюро подтверждает слухи. Серов, матерый сталинист из тайной полиции, вовремя сообразил отмежеваться от Берии и примкнуть к Хрущеву. После смерти Сталина он способствовал Хрущеву в аресте и казни Берии. Серов стал первым главой КГБ – нового варианта тайной полиции. Его записка была зачитана в секретной обстановке на заседании Политбюро и подписана всеми старыми соратниками Сталина. Затем ее поместили в “особую папку” под гриф “Совершенно секретно”.

Формально возраст сексуального согласия в России и европейских частях империи наступал в четырнадцать лет. Но Сибирь не Европа. Кроме того, в дореволюционных законах не было четкого определения изнасилования: для полиции это было такое же преступление “против женской чести”, как и посягательство на крепостных отца девушки. Согласие соблазнителя жениться и обмен брачными клятвами считались достойным выходом из неловкой ситуации.

Эти денежные переводы вызывали у историков определенные подозрения, но суммы были слишком незначительными для жалованья агента охранки. Частично это были выплаты, положенные членам ЦК; как мы знаем, Свердлов получал гораздо больше. Тем не менее в 1938 году, во время Большого террора, этими сведениями попытался воспользоваться начальник сталинской тайной полиции – “кровавый карлик” Николай Ежов, ближайший приспешник Сталина, руководивший убийством более чем миллиона ни в чем не повинных людей, – когда начал понимать, что вскоре избавятся и от него. Ежов, который силился в пьянстве и разврате забыть о казнях и пытках, собрал компрометирующие материалы о своем хозяине и конкурентах – Берии, Георгии Маленкове и Хрущеве; он считал, что эти материалы обеспечат ему безопасность. Он нашел информацию о десяти денежных переводах на имя Сталина и хранил их в своем сейфе. Но никаких серьезных улик здесь нет. Три перевода – из Гори, от матери или от Эгнаташвили. Остальные семь – из Москвы и Петербурга; с ними общая сумма – 100 рублей (в основном переводы по 10 рублей, хотя были два покрупнее – по 25). Ежова все это не спасло: в 1938-м он был отправлен в отставку, в 1940-м – расстрелян. Любопытно, что Сталин не потрудился уничтожить ордеры – они были подшиты к документам Ежова, где их и обнаружил профессор Арч Гетти – он любезно показал их мне. Историю взлета и падения Ежова см. в кн. “Сталин. Двор Красного монарха”.