Джим Роджерс - Будущее глазами одного из самых влиятельных инвесторов в мире. Почему Азия станет доминировать, у России есть хорошие шансы, а Европа и Америка продолжат падение

С одной стороны, Сингапур не отличается от любой другой страны в мире: при любых проблемах свалить все на мигрантов удобнее всего. Когда ищешь, кого бы обвинить, первыми жертвами становятся иностранцы. Они говорят на другом языке, у них другая религия, цвет кожи, их еда плохо пахнет, они сами плохо пахнут… Я слышал подобное мнение об иностранцах в разных концах земного шара, особенно когда дела шли неважно. В Сингапуре обвиняют обычно малайцев, индийцев, других жителей Евразии, даже китайцев: они не такие, как мои дедушка с бабушкой, которые приехали сюда из Китая. Собственно, они, вероятно, лучше ваших дедушки с бабушкой, ведь именно их выбрали за особые навыки и качество полученного образования.

Нигде в мире нетерпимость к иностранцам не попадает так часто в газетные заголовки, как в моей родной стране. Например, в июне 2011 года штат Алабама в припадке ксенофобии провел так называемый закон HB-56 – самый драконовский антииммиграционный закон в стране. Его воздействие на штат оказалось катастрофическим. В сентябре того же года, когда закон вступил в силу, тысячи иммигрантов в ужасе бежали из штата, бросая работу, школы, дома. Пшеница осталась гнить на полях, и штат понес убыток в 5,5 миллиарда долларов. Реконструкция зданий, разрушенных опустошительным торнадо в апреле 2010 года, почти остановилась, поскольку штат покинуло 25 % строительных рабочих.

Вопреки заявлениям сторонников закона о том, что он направлен на высвобождение рабочих мест для безработных американцев, жители Алабамы не спешили занимать должности, с которых ушли обвиненные во всех смертных грехах иммигранты. В секторах, где обычно работали испаноязычные сотрудники, не наблюдалось никакого роста занятости. Подсчитано, что в штате было утрачено 140 тысяч рабочих мест. Если учесть накопления штата в области здравоохранения и социальных служб, которых добились сторонники закона, то его общие убытки оцениваются примерно в 11 миллиардов долларов, то есть 6 % ВВП, притом сюда не входят убытки в 339 миллионов долларов от недополученных штатом и муниципалитетами налогов.

В ноябре 2011 года, вскоре после принятия закона, представитель Mercedes-Benz, приехавший из Германии по делам на завод компании под Тускалузой, был арестован и отправлен местной полицией в тюрьму по подозрению в нелегальной иммиграции: он забыл в гостинице паспорт и не смог его предъявить. Директор Министерства внутренней безопасности штата – да, в Алабаме есть такое! – сказал: «По всей видимости, офицер действовал согласно закону». Через месяц менеджер из Японии, работавший на заводе Honda Motors в Линкольне, был задержан полицией и привлечен к суду за нарушение закона – отсутствие действительных водительских прав (выданных в Алабаме или Японии: международных прав в сочетании с паспортом оказалось недостаточно).

В иностранных компаниях работает 5 % населения Алабамы. Испанские владельцы банка BBVA Compass уже отменили строительство небоскреба в Бирмингеме на сумму 80 миллионов долларов, а китайская группа компаний Golden Dragon Precise Copper Tube Group передумала строить 100-миллионный завод в Томасвилле. Адвокаты по вопросам иммиграции давят на корейского автопроизводителя Hyundai, чей 1,4-миллиардный завод в Монтгомери приносит 2 % ВВП Алабамы, побуждая опротестовать закон.

Из-за катастрофического экономического воздействия закона алабамские законодатели имеют глупый вид. Социальная и гуманитарная цена ксенофобии говорит сама за себя. Соответствие закона Конституции поставлено под сомнение в федеральных судах. Один судья определил законодательные дебаты, которые привели к принятию этого закона, как «пересыпанные уничижительными характеристиками испаноговорящих». Белый дом выступил против закона, заявив, что юрисдикция в вопросах иммиграции принадлежит федеральному правительству.

Как бы ни решился вопрос на федеральном уровне, принявшие его законодатели штата ныне пожинают плоды своей экономической и политической несостоятельности и вынуждены пересмотреть этот законодательный акт. Последствия такого пересмотра пока под вопросом.

Бои вокруг иммиграционных проблем ведутся по-разному во многих штатах.

ЭПОХА ВЕЛИЧАЙШЕГО процветания Америки наступила до введения в действие законов об иммиграции. Они появились в 1920-е годы, вызванные страхом и фантастическим невежеством, при подстрекательстве ку-клукс-клана, настроенного против всех иммигрантов: итальянцев, католиков, евреев – словом, против всех, кто хоть как-то отличался. До этого наши границы были открыты, как и границы всего земного шара. У Марко Поло не было паспорта, как и у Христофора Колумба. Если бы наши предки нуждались в разрешении на въезд в Соединенные Штаты, Америка никогда не стала бы таким государством, как сейчас. У нас не было бы такой Америки, если бы маркиз де Лафайет [33]или Томас Пейн [34]вынуждены были бы получать визу. Некоторые выдающиеся американские промышленники, люди, сделавшие нас великой нацией, были иммигрантами, например Эндрю Карнеги [35]и Джон Астор [36].

На всем протяжении истории самыми процветающими становились те государства, которые были в наибольшей степени открыты миру. В конце XIV века все мечтали собрать пожитки и переехать в Самарканд: этот знаменитый город на Великом шелковом пути между Китаем и Средиземноморьем, богатейший и полный жизни перекресток культур, был столицей монгольской империи Тамерлана – огромного международного плавильного котла языков и религий. За четыреста лет до этого, на исходе первого тысячелетия нашей эры, самым населенным городом мира была Кордоба в Андалусии, в Испании. Эта столица исламского халифата процветала сотню лет. Этнически, культурно и религиозно разнообразный город был интеллектуальным центром, в нем располагалась одна из крупнейших в мире библиотек, и на его почве появились существенные достижения в области науки, философии, географии, истории и искусств.

Люди со всего мира тянулись в такие города, и они обретали еще большее величие. Так бывает, когда оставляешь двери открытыми. Дэн Сяопин [37]говорил, что когда открываешь окно, в него залетают мухи, но без этого не будет солнечного света и свежего воздуха.

Как-то раз, во время нашего с Пейдж кругосветного путешествия, в австралийском Сиднее мы обедали с одним менеджером корпорации, и он жаловался на иммигрантов. Это показалось мне несколько странным: и сам этот бизнесмен, и его жена были иммигрантами, приехавшими из Новой Зеландии. Когда я напомнил ему об этом обстоятельстве, он не нашел ничего лучшего, как дать совершенно логичный, по его мнению, ответ: «Мы были другими. Тогда все было по-другому». С таким образом мыслей мы сталкиваемся постоянно: закройте дверь, ведь я уже вошел. Такой же ответ я получил в Калифорнии во время своего турне с лекциями от американского бизнесмена, чья семья переехала в Америку из Европы, когда тот был довольно молод. Он сказал: «Моя семья была другой». Самые резкие протесты против иммиграции часто исходят от самих иммигрантов.