Джузеппе Боффа - СССР: от разрухи к мировой державе. Советский прорыв

По всей стране началась широкая кампания с целью вызвать аналогичные начинания не только в смежных областях, но и в других отраслях промышленности. Газеты заполнились сообщениями о разных рекордах, поставленных на тех или иных предприятиях. Внезапно знаменитыми стали накануне еще никому не известные Дюканов, Бусыгин, Изотов, Кривонос, Мазай, Евдокия и Мария Виноградовы, не говоря уже о самом Стаханове. В ноябре в Москве собрались на совещание наиболее известные стахановцы страны. На совещании выступили многие из крупнейших партийных руководителей, включая самого Сталина. «Стахановское движение, – сказал он, – представляет будущность нашей индустрии».

Хотя внимание общественности к этому явлению привлекалось путем прославления отдельных героев и их рекордов, глубинное его значение состояло в другом. Достижение Стаханова, как мы видели, в сущности своей было результатом иного разделения труда, что дало возможность лучше использовать потенциальные возможности техники. Аналогичные изменения позволяли достигать поразительных результатов не только в горнодобывающей промышленности. Здесь-то и крылся наиболее ценный элемент начинания. Речь шла о том, прямо заявил Орджоникидзе, чтобы сделать популярным разделение труда на базе новой техники и наглядно показать, какие резервы огромного увеличения производительности труда таятся в соответствующей организации производства. Движение носило поэтому наставительно-воспитательные черты. Требовалось, однако, от необыкновенных подвигов одиночек перейти к такому положению, когда явление получило бы массовый характер, – таков был смысл постановления, принятого Центральным Комитетом в конце 1935 г.

Первые стахановцы прославились и получили весьма высокое вознаграждение. Наиболее известным из них были вручены новые награды, учрежденные Советским государством: орден Ленина, орден Трудового Красного Знамени. Начиная с 1938 г. им стали присваивать самое высокое звание: Герой Социалистического Труда. Многие из них получили назначения на руководящие посты в промышленности. Движение вызвало очень широкие последствия. Оно ознаменовало постепенное повышение норм, опирающееся на стимулы, заложенные в более дифференцированном «веере» зарплаты. Правда, цель достичь технических норм, то есть норм, соответствующих объективным возможностям новой техники, вместо практиковавшихся до этой поры среднестатистических норм, так и не была реализована. Но новые методы труда получили все же широкое распространение: на 1 января 1938 г. четверть всех рабочих считалась стахановцами.

Много речей в те годы было произнесено по поводу того глухого сопротивления, на которое наталкивалось стахановское движение. Действительно, факты противодействия со стороны рабочих имели место, подобно тому, как это было на протяжении первых фаз социалистического соревнования. Менее ясен смысл обвинений, выдвигавшихся тогда в адрес многочисленных руководящих работников. Уже вскоре эти обвинения слились воедино с более широкими сталинскими обличениями целого ряда категорий руководителей промежуточного звена, в лице которых народу были указаны его «враги». В подобных условиях весьма нелегко установить, где кончается консервативное сопротивление стахановцам, как о том официально говорилось, и где начинаются, напротив, более глубокие противоречия, обусловленные теми проблемами, которые стахановские методы порождали, особенно в отраслях, где их применение представляло собой более трудное дело, нежели в угледобыче. Да и сам тот факт, что отдельные труженики или группы тружеников ставились в привилегированное положение, способен был еще вызывать возражения во имя старых эгалитарных идеалов. Именно против них настойчиво обращались своим острием полемические выпады Сталина, подчеркивавшего, что вознаграждение при социализме, по известной формуле Маркса, происходит не по потребностям, «а по той работе, которую он произвел для общества».

Стахановское, движение и повышение производительности труда были бы невозможны, если бы одновременно не улучшались условия жизни. Та же дифференциация зарплаты мало чем могла бы помочь, если бы не выросла товарная масса. Начиная с 1934 г. прогресс был несомненным. Увеличивалась не только номинальная зарплата как ответ на значительное повышение цен; вновь начала расти и реальная оплата труда: за период с 1932 по 1940 г. (когда она вновь достигла уровня 1928 г.) ее рост составил 30–35 %. К тому же в семьях тем временем увеличилось число работающих, что также способствовало увеличению их доходов.

После принятого в ноябре 1934 г. решения на протяжении года была отменена карточная система. В январе 1935 г. были отменены карточки на хлеб и муку, 1 октября – на другие продовольственные товары, 1 января 1936 г. – на все остальные товары, ранее отпускавшиеся по карточкам. Мероприятие было подготовлено и проведено постепенно. В период наибольшей нехватки всего во время первой пятилетки некоторые рационированные товары были пущены в свободную продажу в нескольких государственных магазинах по так называемым коммерческим ценам, то есть ценам, намного более высоким, чем те, по которым те же предметы приобретались по карточкам. В 1933–1934 гг. такая система была распространена и на продовольственные товары. Отмена карточек повлекла за собой установление новых цен, которые находились между карточными и коммерческими, но ближе ко вторым, чем к первым. Отсюда и необходимое повышение зарплаты.

Большее развитие в этот период получила и система советской торговли. Истребленная во время первой пятилетки частная торговля нашла свое последнее прибежище лишь на колхозных рынках. Что же касается торговли, контролируемой государством, то на первых порах она носила весьма примитивный характер. Магазинов было мало. В тех из них, которые вели открытую торговлю, продавались товары по карточкам и без какого-либо выбора. Другие магазины носили закрытый характер в том смысле, что доступ в них – для приобретения тех же товаров – имели лишь категории с особыми правами: технические специалисты, руководящие работники, иностранцы, рабочие-ударники, премированные специальными талонами и т. д. Имелись, наконец, магазины, в которых торговля велась по коммерческим ценам, а в некоторых случаях – даже на золото и конвертируемую иностранную валюту.

С отменой карточек эта система претерпела изменения. Оставшиеся в руках государства товарные запасы быстро увеличивались. Нужно было организовать их сбыт. Различие было сохранено между государственной и кооперативной торговлей: постановлением от сентября 1935 г. сферы их действия были разграничены таким образом, что первая призвана была действовать в городах, а вторая – в сельской местности. Однако, если отвлечься от такого ведомственного подразделения, разница между двумя торговыми сетями была скорее формальной, потому что и кооперативная торговля носила в большей степени огосударствленный характер, то есть попросту призвана была продавать те товары, которые поступали от государства. По сравнению с собственно государственной это была, пожалуй, просто торговля второго сорта, ибо ее отличали более скудное оборудование и меньший выбор товаров. В 1935 г. на государственную торговлю приходилось 77 % всего торгового оборота в стране.