Фредерик Кемп - Берлин 1961. Кеннеди, Хрущев и самое опасное место на Земле

Курт Висмах, который поначалу показался Ульбрихту просто одним из рабочих, начал постепенно закипать, поскольку за словами Ульбрихта скрывалось свойственное коммунистам лицемерие. Наполненный ложным ощущением силы, поскольку он возвышался над Ульбрихтом, сидя на кабельной катушке, Висмах стал насмешливо аплодировать после каждого заявления Ульбрихта. Казалось, ничто не может помешать его рукам хлопать, а ему кричать.

«Я скажу, даже если никто меня не поддержит: свободные выборы!» – выкрикнул он.

Ульбрихт посмотрел на рабочего и раздраженно крикнул в ответ: «Подождите немного. Мы все приведем в порядок!»

Висмах крикнул в ответ тому, кого боялись миллионы: «Хорошо, а мы посмотрим, что это будет за порядок!»

Ульбрихт прикрикнул на него, а затем оглядел всех сидящих и стоящих вокруг него, словно беря их в союзники: «Свободные выборы! Что это вы хотите свободно выбирать? Ответьте людям!»

К этому моменту Висмах уже говорил с отчаянностью человека, который зашел слишком далеко, чтобы перестроиться. «Вы хоть чуть-чуть представляете, что на самом деле думают люди?» – выкрикнул он. Он увидел, что никто не поднял руки, ни один человек не поддержал его.

Ульбрихт замахал руками и выкрикнул в ответ, что свободные выборы в 1920-х и 1930-х дали стране Гитлера и привели к Второй мировой войне. «А теперь я спрошу вас: вы хотите пойти по тому же самому пути?» – «Нет, нет», – послышались выкрики из толпы голосистых партийных лоялистов, составлявших явное меньшинство. Ульбрихт, выдвигая новые контраргументы, каждый раз обращался к толпе с просьбой поддержать его, и эта группа с каждым разом все громче выражала поддержку лидеру коммунистов. Остальные рабочие, которые, вероятно, поддерживали Висмаха, – похоже, большинство – стояли молча. Они понимали, что в противном случае их ждет наказание, с которым неизбежно столкнется их красноречивый товарищ.

«Один враждебно настроенный болтун думает, что показывает себя необыкновенно смелым! – выкрикнул Ульбрихт. – Лучше найди смелость бороться против германского милитаризма!»

Группа убежденных сторонников горячо отозвалась на слова своего лидера.

«Кто поддерживает свободные выборы – поддерживает гитлеровских генералов!» – выкрикнул побагровевший Ульбрихт.

Под аплодисменты толпы Ульбрихт выскочил из помещения.

На следующий день приверженцы партии подвергли Висмаха допросу; среди других был вопрос о том, не занимается ли он торговлей людьми и не является ли членом западных шпионских агентств. Его заставили написать объяснительную записку, в которой он извинялся за свое поведение, а также соглашался с понижением в должности и в зарплате.

Спустя несколько дней Висмах сбежал из Восточного Берлина с женой и ребенком. Он был последним, кому удалось так легко убежать на Запад.

Подобно опытному режиссеру, готовящемуся к спектаклю, о котором мечтал всю жизнь, Вальтер Ульбрихт отрабатывал каждую сцену со своими помощниками в последние решающие часы перед началом представления, назначенного на 13 августа. Его драму, под кодовым названием «Операция «Роза», предстояло сыграть всего один раз в течение одной ночи. Он должен был все правильно сделать с первого раза.

Ни одна самая мельчайшая деталь не ускользала ни от внимания Ульбрихта, ни от внимания человека, который был назначен руководить представлением, Эриха Хонеккера, члена Национального совета обороны. Сорокавосьмилетний Хонеккер обладал двумя качествами, которые говорили в его пользу: преданностью, которая не вызывала сомнений, и организаторскими способностями.

Этот человек, с зачесанными назад седеющими волосами и с улыбкой Моны Лизы, проделал длинный путь, начав его молодым, красивым коммунистическим подстрекателем, который в 1930-х годах провел около десяти лет в гитлеровских тюрьмах, преобразившимся в зрелого, импозантного политика, занимающего высокое положение. Хонеккер понимал, что с помощью этой операции он может обогнать своих конкурентов и получить больше всех шансов стать преемником Ульбрихта. Кроме того, в этом было спасение для немецкого социализма. А вот провал операции означал крах его карьеры и, вероятно, его страны.

Окончательный контрольный перечень вопросов Хонеккера был столь же длинным, сколь и подробным.

Он хотел знать, хватит ли купленной его людьми колючей проволоки, чтобы отгородить Западный Берлин; для этой цели требовалось 96 миль, или 155 километров, колючей проволоки. Для того чтобы не вызывать подозрений, сотрудники Хонеккера выбрали в качестве покупателей восточных немцев, которые, ничего не зная друг о друге и не задумываясь, с какой целью это делается, заказали по их просьбе у разных изготовителей в Великобритании и Западной Германии необходимое количество колючей проволоки.

Ни один из западных деловых партнеров не поднял тревогу. Хонеккер не нашел свидетельств того, что западным спецслужбам что-то показалось подозрительным и они приступили к расследованию. Ну, заказал кто-то товар, и что с того? Невольно на ум пришло ленинское пророчество: «Капиталисты продадут нам веревку, на которой мы их повесим». В данном случае капиталисты торговали в розницу колючей проволокой, за которую коммунисты хотели посадить свой народ. Для того чтобы избежать нежелательной реакции, люди Хонеккера сняли с проволоки ярлыки британских и западногерманских производителей и сожгли их.

Восточные немцы и их советские советники нанесли на карту каждый метр внутренней границы длиной 27 миль (43,5 километра), которая проходила через центр города, и оставшиеся 69 миль границы за пределами города. Они отметили все особенности, присущие каждому отрезку границы на всем ее протяжении.