Джерри Койн - Вера против фактов: Почему наука и религия несовместимы

Надо сказать, что критика ранней естественной теологии несколько несправедлива. В то время ее можно было рассматривать как науку, поскольку она ставила перед собой цель познания природы при помощи самых лучших обоснований из тех, что имелись в распоряжении ученых. Среди множества явлений, имевших, согласно тогдашним взглядам, божественное происхождение, были душевные болезни, молнии, происхождение Вселенной, магнетизм и, разумеется, эволюция. Научный характер естественной теологии проявлялся и в том, что по крайней мере некоторые ее версии не останавливались на рациональных объяснениях постфактум, а пытались предсказывать и делать проверяемые заявления. Креационизм, к примеру, имеет свое мнение о возрасте Земли, об отсутствии переходных форм между «разновидностями» живых существ и т. д. В 1859 г. он был достойным соперником теории эволюции. Именно поэтому Дарвин в «Происхождении видов» так тщательно показывал, что его новая теория лучше объясняет существующие данные, чем это делает креационизм.

К середине XIX века теология наконец-то утратила статус научной дисциплины. В основном это стало результатом деятельности Дарвина, которому удалось опровергнуть лучший аргумент в пользу существования Бога, а также успехов физики и медицины в замене религиозных объяснений естественными. Упадку теологии способствовала и философия – Юм и Кант привели убедительные аргументы против веры в чудеса, разумного замысла и логических построений в пользу существования Бога.

Тем не менее в последнее время мы наблюдаем возвращение теологии, отчасти объясняемое подъемом теории разумного замысла, согласно которой в теории эволюции имеются лакуны, которые невозможно заполнить без привлечения создателя. Хотя сторонники этой теории утверждают, что создатель – это не обязательно иудео-христианский Бог (им мог быть даже инопланетянин, говорят они), это чистое лицемерие. Христианские корни теории разумного замысла, да и отдельные заявления ее сторонников, показывают, что ее назначение – заменить «болезнь» натурализма чисто христианской метафизикой. Разумный замысел – это просто креационизм, тщательно замаскированный под что-то более научное в бесплодной попытке обойти решения судов США, запрещающие проповедовать религию в государственных школах.

Критика аргументов типа «Бог пробелов» восходит еще к Древней Греции, как можно видеть из знаменитого заявления врача Гиппократа из Коса:

Люди считают эпилепсию божественной болезнью, потому что не понимают ее. Но если бы они называли божественным все, чего не понимают, то божественному не было бы конца.

На теологические опасности такой тактики указал Дитрих Бонхёффер, писавший из нацистской тюрьмы незадолго до того, как был казнен за участие в заговоре против Гитлера:

Как неразумно использовать Бога для латания дыр в наших знаниях! Если на самом деле границы знания постепенно отодвигаются все дальше и дальше (а так и должно быть), то и Бог отодвигается вместе с ними, так что ему постоянно приходится отступать. Мы должны найти Бога в том, что нам известно, а не в том, что нам неведомо.

Эта проблема общеизвестна, как видно из красноречивой цитаты Ингерсолла в начале этого раздела. Тем не менее верующие продолжают привлекать Бога к объяснению нерешенных научных загадок. Вероятно, это объясняется желанием получить не просто ответы, но такие ответы, которые поддержали бы их веру. Этим может объясняться и недобросовестность некоторых религиозных ученых. Так, Фрэнсис Коллинз – один из самых известных американских ученых – решительно выступает против теории разумного замысла и не однажды предостерегал от использования аргументов типа «Бог пробелов»:

Следует быть очень осторожным, вводя утверждение о вмешательстве Бога в той или иной сфере, где научных знаний на настоящий момент недостаточно. От затмений в древнейшие времена и движения планет в Средние века до происхождения жизни сегодня концепция «Бога пробелов» слишком часто оказывала медвежью услугу религии и, как следствие, самому Богу (если такое возможно). Вера, помещающая Бога туда, где нам не хватает знаний о природе, окажется перед лицом кризиса, когда благодаря прогрессу науки пробел удастся заполнить.

Вот именно. Тем не менее в той же книге Коллинз нарушает собственное предписание и утверждает, что Бог – лучшее объяснение не только тонкой настройки физических констант Вселенной, но и моральных качеств, присущих большинству людей.

Умиротворяющее ощущение, что у вас есть квазинаучные доказательства существования конкретного Бога, попросту слишком притягательно и вынуждает даже прогрессивных верующих демонстрировать ту двойственность, что мы видим у Коллинза. Вот список некоторых явлений, которые сторонники новой естественной теологии раз за разом приводят в качестве свидетельств в пользу существования Бога:

• Тонкая настройка физических констант, позволяющая существовать Вселенной (и человеку как виду).

• Существование физических законов как таковых.

• Появление жизни из неживой материи.

• Неизбежность эволюции человека.

• Инстинктивная человеческая мораль («моральный закон», описанный Коллинзом).

• Существование сознания.

• Надежность наших чувств в распознавании истины.

• Тот факт, что Вселенная постижима для человека.

• Поразительная эффективность математики при описании Вселенной.

Видя подобные «научные» аргументы в пользу существования Бога, не забудьте задать себе три вопроса. Во-первых, что более вероятно: что эти вопросы представляются нам загадками только потому, что мы отказываемся привлечь Бога в качестве ответа, или что наука просто не успела еще найти для них естественное объяснение? Иными словами, убедительно ли религиозное объяснение настолько, что остается только сказать ученым, что им больше не нужно трудиться над исследованием эволюции, механизмов сознания и происхождения жизни, ибо естественного объяснения у этих явлений просто не может быть? Учитывая замечательную способность науки решать проблемы, которые когда-то представлялись нерешаемыми, и число научных явлений, о которых никто даже не слышал всего сто лет назад, куда разумнее признаться в неведении, чем привлекать божественное.

Во-вторых, если привлечение Бога нравится вам больше, чем признание научного неведения, спросите себя: делает ли религиозное объяснение что-нибудь помимо рационализации этого неведения? То есть позволяет ли гипотеза Бога делать независимые и новые предсказания или прояснить что-нибудь из того, что прежде казалось загадочным, – как свойственно по-настоящему научным гипотезам? Или религиозные объяснения просто заполняют пробелы и никуда не ведут? Как я объяснял в книге «Почему эволюция истинна», гипотеза Дарвина об изменении и разнообразии жизни была принята не только потому, что соответствует имеющимся данным, но и потому, что дает проверяемые и подтвержденные предсказания (к примеру, где в геологической летописи нам попадутся формы, промежуточные между пресмыкающимися и млекопитающими), а также объясняет вещи, которые когда-то ставили биологов в тупик (почему человеческий эмбрион к шести месяцам приобретает волосяной покров, но еще до рождения его сбрасывает). Теория разумного замысла ничего такого не предсказывает и не проясняет. И разве привлечение Бога к объяснению тонкой настройки физических параметров объясняет во Вселенной хоть что-нибудь? Если нет, то эта область естественной теологии на самом деле не наука, а одностороннее освещение вопроса.