Джерри Койн - Вера против фактов: Почему наука и религия несовместимы

Мое объяснение [того, что наука развивалась в Европе, но не в других местах] таково: вера в возможность науки, возникшая прежде появления современной научной теории, есть неосознанная производная средневековой теологии.

Однако можно еще более убедительно утверждать, что идея о том, что Вселенную можно понять разумом, была унаследована от Древней Греции.

Еще одна стратегия – заявлять, как это делает Иан Хатчинсон, что многие знаменитые ученые были религиозны, а их работы мотивировались верой:

Любой список гигантов физической науки включал бы Коперника, Галилея, Бойля, Паскаля, Ньютона, Фарадея, Максвелла, которые все без исключения, несмотря на разницу в масштабах и взглядах, а также на противодействие, которое иные из них испытывали со стороны церковных властей, были глубоко преданы Иисусу Христу.

Это соотносится с заявлением о том, что наука и религия совместимы, потому что многие ученые религиозны и сегодня.

Какие выводы мы можем сделать из этих утверждений? Было бы нахальством доказывать, что религия, или христианство в частности, не внесли никакого вклада в науку или всегда сдерживали ее развитие. Некоторых ученых, таких как Ньютон и адепты естественной теологии XIX века, судя по всему, действительно мотивировала вера, в результате чего они добивались значимых научных результатов. Иные средневековые богословы утверждали, что Бог дал нам разум, чтобы помочь познать мир. Монастыри часто служили единственными хранилищами научного знания более ранних мыслителей. Кроме того, в Средние века церкви помогали создавать и поддерживать европейские университеты, а некоторые из них поощряли и донаучные исследования.

В целом, однако, утверждение о том, что «религия родила науку», не выдерживает критики. Но сначала мы должны признать, что, даже если бы этот тезис был верен, он ничего не говорит о пользе религиозных догм или заслугах религии в поиске истины. Даже институты, основанные на лжи, могут иногда достичь зрелости, отбросив детские игрушки. Алхимия была предшественницей химии – Роберт Бойль, внесший огромный вклад в химию, активно занимался и алхимией, – но мы давно уже отказались от мысли превращать свинец в золото. Химические достижения Бойля не повышают рейтинг алхимии.

И если христианство было необходимо для появления науки, то почему мы наблюдаем такой расцвет науки в древних Греции и Риме, в Китае и исламских государствах? Многие древние греки и римляне придерживались рационалистических взглядов и считали научное исследование способом понять мир. Вспомните о достижениях Аристотеля, Птолемея, Пифагора, Демокрита, Архимеда, Плиния Старшего, Теофраста, Галена и Евклида. Как утверждает историк Ричард Кэрриер, если какая-то религия и привела к рождению науки, так это язычество. Кроме того, нет почти никаких данных о том, что греческая и римская наука представляла собой что-то иное, нежели светское занятие, вызванное чистым любопытством.

Историки Ричард Кэрриер, Тоби Хафф, Чарльз Фримен и Эндрю Бернштейн отмечают, что хотя около 500 г. в Европе воцарилось христианство, наука там вошла в силу гораздо позже. На их взгляд (который, разумеется, можно оспаривать), авторитаризм церкви подавлял свободомыслие того рода, который на самом деле породил современную европейскую науку. Такие ереси, как арианство (представление о том, что Бог – это не Троица, а единое существо) и манихейство (вера в то, что Бог милосерден, но не всемогущ) жестоко подавлялись. Более того, даже само понятие «ересь» откровенно антинаучно. Если для рождения науки было необходимо христианство, то откуда эта тысячелетняя задержка? Почему, если христианство в Средние века поощряло научные изыскания, в Европе на протяжении 1000 лет не было никакого экономического роста? Разбирая выступление Родни Старка в защиту христианства как необходимого условия рождения науки, Эндрю Бернштейн доказывал, что научное затишье в Средние века отражало отказ многих мыслителей от рассмотрения эмпирических вопросов и переход на апологетику:

В Средние века великие умы, способные преобразовать мир, не изучали его. Так что бóльшую часть тысячелетия человеческие существа вопили в муке – они погибали от голода, их съедали проказа и чума, они массово умирали, не дожив до 30, – а мыслители, которые могли бы обеспечить им земное спасение, оставляли их ради несусветных фантазий. Опять же, эти фундаментальные философские положения сильно противоречат аргументам Старка, но он их просто игнорирует.

Представление о том, христианство было ключевым фактором рождения науки, не объясняет и того, почему наука не возникла в Византийской империи, которая была христианской, процветающей и изобиловала богатыми библиотеками, содержавшими научные труды древних греков и римлян.

В конце концов, мы не знаем, почему современная наука возникла в Европе между XIII и XVI веками и удержалась там, хотя в Китае и исламских государствах зачахла. Помимо христианства, между Западом и другими областями были и иные различия, которые могли способствовать развитию европейской науки, включая изобретение печатного пресса, более высокую мобильность европейцев, значительную плотность населения, способствовавшую интеллектуальным связям, и критическое отношение к авторитетам (включая и религиозные), – иными словами, все то, что породило эпоху Просвещения. Расцвет современной науки в Европе – сложный процесс, который, как уникальное историческое явление, не поддается исчерпывающему объяснению. Христианство могло быть одним из факторов, но переиграть события и проверить, зародилась бы в Европе наука без религии (и если да, то когда именно), невозможно.

Но мы можем хотя бы показать, что в некоторых отношениях христианство тормозило свободные исследования. Многие богословы, начиная с Фомы Аквинского, защищали убийство еретиков, что вряд ли способствовало развитию свободной мысли. Мартин Лютер знаменит своими нападками на разум. Католическая церковь не только преследовала Галилея и Джордано Бруно за ересь, отчасти связанную с наукой, и сожгла Бруно живьем, но и осудила в 1277 г. Парижский университет за преподавание 219 философских, теологических и научных «ошибок». И какой вывод мы можем сделать из печально известного церковного списка запрещенных книг Index Librorum Prohibitorum, на протяжении 400 лет защищавшего паству от теологически неверных мыслей? В число этих мыслей, судя по всему, входила и наука, поскольку в списке можно найти труды Кеплера, Фрэнсиса Бэкона, Эразма Дарвина (деда Чарльза, у которого была собственная теория эволюции), Коперника и Галилея. Зачем институту, поощрявшему науку, объявлять грехом чтение книг, написанных учеными? И зачем институту, одобрявшему свободные исследования, запрещать философские книги Паскаля, Хоббса, Спинозы и Юма?