Джеймс Эндреди - Шаманизм и сила Природы

Мне могут возразить: а вегетарианство? На Западе воздержание от мяса зачастую – результат отрицания и чувства стыда за принадлежность к агрессивной и разрушительной культуре. Полагать, что, отказавшись от мяса, мы станем более духовны и чисты душой – сущая фантазия, поддерживаемая вполне добрыми людьми, попавшими в ловушку нашего безумного мира, где войны, в которых миллионы людей убивают миллионы себе подобных, и скотобойни, где за закрытыми дверями умерщвляются миллиарды животных, перемешиваются с аспектами ритуальной охоты.

Еще один пример – непрекращающиеся споры противников охоты с так называемыми менеджерами и охотниками. «Менеджмент» охоты в первую очередь – результат уничтожения хищников и роста темпов строительства городов и дорог. Америке необходимо торговать лицензиями на отстрел, чтобы за счет полученных средств финансировать сохранение участков земли. Корпоративная Америка не даст ни цента за то, что не увеличивает прибыли.

В то же время однозначно провозгласить охоту безусловным злом – нельзя. Это абсурд. Упорствуя же в этом убеждении, мы препятствуем деятельности систем жизнеобеспечения планеты, но нам нужна эволюция или инволюция, в зависимости от того, с какой точки зрения смотреть, ибо современная охота – ответ на происходящие сегодня по всему миру экологические катастрофы. Кроме того, не всем нужно охотиться, ведь охотник исполняет только одну роль из множества.

Священную охоту сегодня лучше воспринимать как привилегию и церемонию посвящения во взрослый мир жизни и смерти, когда человек познает священность и чудо жизни, принимая участие в поддерживающем ее действе. В то же время, вместе со знаниями о ритуалах и табу, в комплексе понятия священной охоты необходимо передавать и обязанности, относящиеся как к взаимодействию с животным, так и к земле, на которой человек охотится. Этот аспект, возможно, самый важный и, к сожалению, наименее всего понимаемый противниками охоты и вегетарианцами.

В мире, где все разделено на мельчайшие частицы, постепенно утрачивается способность целостного восприятия. Ботаник разбирается в растениях, зоолог знает все (или почти все) о животных, турист перемещается туда-сюда и обратно, а охотник понимает уникальную жизнь того места, в котором охотится.

Во время священной охоты все существо охотника взаимодействует с животным и окружающей средой. В этом отношении охота с видеоружьем, исключающая фактор смерти, ни при каких обстоятельствах не станет достойной альтернативой. Только в древнем танце хищника и жертвы проявляется эта священная, духовная связь, существующая между охотником, жертвой и всей природой, образующая реальность этого опыта.

Я мечтаю о том, чтобы все люди открыли для себя это знание, потому что тогда современная форма охоты исчезнет самым естественным образом, и больше не будет «трофейной» охоты с оружьем, стреляющим на большие расстояния, не будет охотничьего «сезона», когда за пару дней отстреливаются миллионы животных, а выжившие получают серьезную психологическую травму. Люди, практикующие священную охоту, будут руководствоваться здравым смыслом и брать животных из стада выборочно, что способствует функционированию саморегулирующихся систем, частью которых являемся мы сами. Возникнут и будут передаваться следующим поколениям ритуалы и церемонии, связанные с отдельными видами животных и конкретными местами их обитания. Животворные системы флоры и фауны будут находиться под естественной защитой охотников, а не вооруженного патруля или заборов – вследствие почитания и понимания связи с землей и ее обитателями.

Эта картина может показаться утопией. Но ведь она была реальностью – на протяжении тысячелетий, в прошлом! Сегодня существуют модели древних шаманских племен, продолжающих практиковать священную охоту. Мои товарищи из племени виррарика – идеальный тому пример. В современном мире я не встречал ничего подобного.

Поскольку в результате браконьерства в землях виррарика недостаточно дичи, охотникам из этого племени приходится за несколько месяцев до события договариваться с землевладельцами, платить им и предпринимать долгие путешествия на большие расстояния, только за тем, чтобы поохотиться на священное животное, например на оленя, и тем самым завершить паломничество в пустыню Вирикута.

Привилегии охотников в таких сообществах огромны, но вы можете задать вполне резонный вопрос: к чему терпеть все эти лишения и трудности, если ту же говядину, свинину или курятину можно купить на любом рынке? Ответ прост: устанавливаемую во время охоты на священного оленя связь с Космосом для коренных народов ничем нельзя заменить. Время, затрачиваемое на подготовку к ней, не говоря уже о финансовых вложениях, настолько значительны, что ценность мяса, шкуры и субпродуктов оленя возрастает в разы.

Самое удивительное в этом ритуале то, что шаман призывает дух оленя в ходе церемонии, совершаемой с огнем накануне, и в день охоты олень сам приходит к охотникам. Эта ситуация настолько не соответствует никаким представлениям современных людей о мире, что я долгое время не мог поверить, что такое возможно, пока сам не начал практиковать это же самое, соединяясь с духом оленя и с духом земли. На этом уровне единения вы не просто убиваете оленя – он умирает для вас, осуществляя свое жизненное предназначение. Я знаю, это с трудом поддается пониманию, но я видел, как это происходило, и не один раз. Я приведу пример, который, возможно, прояснит это и для вас.

Несколько лет назад, уже после того, как я годами создавал и укреплял связь с духом оленя, я получил от него сигнал – в то время, когда обычно выхожу на священную охоту. Был канун Рождества. Подготовив все необходимое, я провел последнюю церемонию и отправился в свое священное место. Я не сомневался, что охота будет удачной, поскольку легко мог узнать уникальный зов духа оленя, соединившегося с моим духом и телом. К тому времени я уже неоднократно переживал подобные священные моменты. И вот я ожидал в священном месте весь день, но олень не пришел. У меня даже не возникало никакого ощущения того, что он где-то рядом, что было весьма странно. Я почувствовал искушение отправиться на его поиски, хотя мы не договаривались с ним об этом. Дух оленя обещал, что придет ко мне сам, если я буду почитать наши священные отношения.

Я недоумевал, ощущая знакомую тягу, которая одолевала меня всегда, как только олень начинал меня звать. Но тогда это чувство было очень неясным, и день охоты закончился. Что ж, вечером я собирался повидаться с друзьями, а потому выкинул из головы историю с оленем и через несколько часов был у них. Весь вечер, пока я общался с ними, меня не покидало ощущение, что дух оленя зовет меня. Я не думал, что нарушил договор с духом, но что-то определенно было не так. Я задержался у друзей допоздна и к тому времени, когда вышел на улицу, чтобы отправиться домой, поднялась такая метель, что дороги замело, и было не видно ни зги.