Карен Армстронг - Поля крови. Религия и история насилия

История Иерусалима показывает, что святое место всегда становится дороже людям, если они утратили или считают, что могут утратить его. И после заговора Ливни Харам аль-Шариф стал ценнее в глазах палестинцев. Когда ислам обладал могуществом на мировой арене, у мусульман хватило мужества проявить терпимость в своем почитании этого места. Называя Иерусалим «священным» (аль-Кудс), они понимали, что святыня принадлежит Богу и не может быть исключительной собственностью государства. Когда Умар завоевал город, он оставил христианские храмы в целости и сохранности и евреев, давно изгнанных из него, пригласил вернуться. А сейчас палестинские мусульмане увидели, что теряют город, и настроения среди них изменились. Поэтому еврейско-мусульманский конфликт нередко выливается в насилие в этом священном месте. В 2000 г. провокационное посещение воинственным израильским политиком Ариэлем Шароном зданий на Храмовой горе – с ним были также его спутники из правого крыла – вызвало палестинское восстание, именуемое второй интифадой.

Рабби Меир Кахане также планировал уничтожение «языческой мерзости» на Храмовой горе {1575}. Большинство израильтян были в ужасе, когда ему дали место в кнессете {1576}. (Его движение получило на выборах 1,2 % голосов.) Кахане считал священным долгом противостоять любому язычнику, который представляет хоть малейшую угрозу еврейскому народу. В Нью-Йорке он основал Лигу защиты евреев, чтобы дать отпор хулиганским нападениям юных афроамериканцев на евреев. Однако, приехав в Израиль и поселившись в Кирьят-Арбе, он создал партию «Ках» («Так!») с основной целью: заставить палестинцев покинуть страну. Идеология Кахане знаменует «миниатюризацию» идентичности, часто ведущую к насилию {1577}. В своем крайнем фундаментализме он сводил иудаизм к одной заповеди. «В иудаизме нет нескольких учений, – говорил он, – ибо учение лишь одно»: Бог хочет, чтобы евреи «приехали в эту страну и создали еврейское государство» {1578}. Израилю заповедано быть народом «святым», отделенным от других народов, поэтому «Бог заповедует нам жить в нашей стране независимо, отдельно от других и как можно меньше контактируя со всем чужеземным» {1579}. В библейские времена культ святости побуждал писателей-священников чтить «инаковость» каждого человека. Он призывал евреев любить чужеземца, поселившегося на их земле, а о своих былых страданиях помнить не для оправдания гонений, а для сочувствия тяготам лишенного родины язычника. Однако Кахане воплощал крайний вариант секулярного национализма, чья неспособность терпеть меньшинства принесла такие беды его собственному народу. С его точки зрения, «святость» означает изоляцию евреев, которые должны выгнать палестинцев и жить обособленно на своей земле.

Некоторые евреи считают, что опыт холокоста «призывает нас соблюдать демократию, бороться с расизмом и защищать права человека» {1580}. Однако многие израильтяне решили, что, коль скоро мир позволил случиться геноциду, необходимо создавать сильное в военном плане государство. Соответственно, к мирным переговорам они были не склонны. Кахане же и вовсе считал, что мессианское искупление началось после Шестидневной войны. Если бы Израиль аннексировал территории, изгнал арабов и разрушил Купол Скалы, избавление совершилось бы безболезненно. Однако, поскольку израильское правительство желало угодить международному сообществу и воздержалось от решительных действий, избавление совершится через страшное антисемитское бедствие, значительно хуже холокоста, которое вынудит всех евреев покинуть диаспору {1581}. Тема холокоста вышла на первый план. Кахане считал государство Израиль не столько даром евреям, сколько Божьей местью язычникам: Бог «больше не мог попустить осквернение своего Имени, и насмешки, и бесчестье, и гонения на свой народ» {1582}. Поэтому любые нападки на евреев равносильны кощунству, а любые акты еврейского возмездия – суть освящение имени Божьего (Киддуш га-Шем): «еврейский кулак в лицо изумленного язычника, который не видал такого две тысячи лет» {1583}. Эта идеология вдохновила Баруха Гольдштейна, жителя Кирьят-Арбы, расстрелять 29 молящихся палестинцев в хевронской Пещере Патриархов на праздник Пурим, 25 февраля 1994 г. Это было местью за убийство 59 евреев в Хевроне 24 августа 1929 г. Гольдштейн и сам погиб в перестрелке, и израильские сторонники крайних правых взглядов видят в нем мученика. Но его поступок вдохновил первую волну терактов, совершенных мусульманскими смертниками в Израиле и Палестине.

Коллективная память об унижении и угнетении времен империи вызывала желание укреплять национальный характер и в Индии {1584}. Прошлое индусы оценивают по-разному. Одни воспринимают как настоящий рай сосуществование индусов и мусульман и культуру, в которой это было возможно. Индусские же националисты склонны рассматривать период мусульманского владычества как конфликт цивилизаций: воинствующий ислам навязывал свою культуру угнетенному индусскому большинству {1585}. Структурное насилие империи всегда вызывает боль у завоеванных народов и может пережить самих империалистов. Основанная в начале 1980-х гг. «Бхаратия джаната парти» (БДП), «Индийская народная партия», политическое крыло организации «Раштрия сваямсевак сангх», пестует эти обиды и в них черпает свое право. Она борется за усиление военного могущества Индии, развитие ядерного потенциала (боеголовки названы в честь индусских богов!) и сохранение национальной самобытности. Поначалу она была не слишком признана, но ее популярность резко возросла в 1989 г., когда на первые страницы газет снова попала история с мечетью Бабура {1586}. В Индии, как и в Израиле, сакральная география нередко вспоминается в связи с темой бесчестья нации. Вот и здесь вид мусульманского святилища, установленного на месте разрушенного храма, всколыхнул нешуточные страсти: он был слишком уж ярким символом коллективной памяти об исламском имперском владычестве. В феврале 1989 г. активисты решили построить на месте мечети новый храм Раме и собирали с бедных каст пожертвования по всей Индии. Из многих маленьких деревень привезли кирпичи для нового святилища и освятили их. Следует ли удивляться тому, что в северных районах отношения между мусульманами и индусами накалились, и Раджив Ганди, пытавшийся выступить посредником, потерпел поражение на выборах!

Однако БДП добилась больших успехов на выборах, и на следующий год ее президент Лал Кришна Адвани начал «парад колесниц» (ратх ятра): 30-дневное путешествие с западного побережья в Айодхью, которое должно было увенчаться восстановлением храма Рамы. Его «тойота» была расписана так, что и в самом деле напоминала колесницу: подразумевалась колесница Арджуны в последней битве Махабхараты. На всем протяжении маршрута ее пылко приветствовали толпы {1587}. Паломничество стартовало в Сомнатхе, где, по преданию, султан Махмуд, властитель среднеазиатского государства Газневидов, в XI в. убил тысячи индусов, уничтожил храм Шивы и разграбил его сокровища. В Айодхью Адвани так и не попал: 23 октября 1990 г. его арестовали. Однако тысячи индусских националистов со всей Индии уже собрались на этом месте, грозя разрушить мечеть. Многие из них были застрелены полицией и воспеты как мученики, после чего по всей стране начались стычки между индусами и мусульманами. Мечеть Бабура наконец разобрали в декабре 1992 г. на глазах у представителей прессы и армии. Мусульмане восприняли это событие как угрозу истребления ислама на субконтиненте. Последовали новые волнения, в том числе нападение мусульман на поезд, который вез индусских паломников в Айодхью. В ответ на последнюю акцию индусы перерезали мусульман в Гуджарате.