Карен Армстронг - Поля крови. Религия и история насилия

Одним из признаков тяжелого положения населения было множество неврологических и психических больных. Эти заболевания приписывались бесам. За исцелением люди часто шли к Иисусу: он и его ученики, видимо, обладали способностью «изгонять» подобные хвори {615}. Иисус объяснял, что победа учеников над бесами отражает победу Бога над Сатаной на вселенском уровне. Когда они вернулись после успешной проповеди, в ходе которой совершили много исцелений, он объявил им: «Я видел Сатану, спадшего с неба, как молнию» {616}. По-видимому, «одержимость» часто связана с экономическим, сексуальным или колониальным угнетением: люди ощущают себя в плену у некой чужеродной силы, которую не в силах контролировать {617}. А вот показательный эпизод: когда Иисус изгнал множество бесов из одного одержимого, бесы объявили, что имя им – «легион», тем самым отождествив себя с римскими войсками, наиболее раздражающим символом оккупации. Иисус сделал то, чего желали многие завоеванные народы: послал «легион» в стадо свиней, самых нечистых животных, а те бросились в море {618}. Судя по всему, правящий класс считал Иисусовы экзорцизмы политическим актом, и неслучайно Антипа решил принять меры против Иисуса {619}.

Таким образом, в служении Иисуса политика неотделима от религии. Расправу с ним, возможно, вызвал провокационный въезд в Иерусалим на Пасху, когда толпы называли Иисуса «сыном Давидовым» и «царем Израилевым» {620}. А потом Иисус еще и учинил акцию в храме, перевернув столы менял и назвав дом Божий разбойничьим притоном {621}. Вопреки расхожему мнению, это не призыв к более духовному служению. Иудея была храмовым государством с персидской эпохи, и храм давно стал орудием имперской власти, в котором хранились подати, – хотя сотрудничество первосвященников с римлянами настолько дискредитировало их, что крестьяне отказывались платить налог на храм {622}. Впрочем, не надо думать, что Иисус «путал» религию с политикой. Переворачивая столы в храме, он ссылался на пророков: пророки сурово обличали людей, которые ревностно блюдут обряды, но закрывают сердце от страданий бедняков. Угнетение, несправедливость и эксплуатация всегда были религиозно значимыми темами в Израиле. Идея, будто вера не должна лезть в политику, была столь же чужда Иисусу, сколь и Конфуцию.

Как Иисус относился к насилию, не до конца понятно. Нет никаких свидетельств, что он замышлял вооруженное восстание. Он запрещал ученикам бить людей и отвечать злом на зло {623}. Он не сопротивлялся при аресте и упрекнул ученика, который отсек ухо рабу первосвященника {624}. Однако в своих высказываниях он бывал резок: клеймил богачей {625}, очень жестко говорил о тех «книжниках и фарисеях», которые обслуживали интересы властей {626}; призывал возмездие Божье на селения, отвергшие его учеников {627}. Как мы уже видели, у иудейских крестьян Палестины была традиция ненасильственного сопротивления имперскому владычеству, и Иисус знал: любая конфронтация с иудейскими или римскими правящими классами – он не проводил грани между ними – опасна. Он предупреждал, чтобы каждый ученик был готов нести свой крест {628}. Создается впечатление, что он, подобно Иуде Галилеянину, уповал на вмешательство Божие. А его мать, когда была беременна им, предрекала, что Бог уже начал создавать более справедливый мировой порядок:

Возможно, Иисус, подобно Иуде Галилеянину, верил: если ученики не дрогнут перед лицом смерти и сделают первый шаг, Бог низвергнет богачей и сильных.

Однажды фарисеи и иродиане задали Иисусу коварный вопрос: «Позволительно ли давать подать кесарю или нет? Давать ли нам или не давать?» Налоги всегда были опасной темой в римской Палестине, и отрицательный ответ был чреват арестом. Иисус указал на имя и изображение императора на динарии, которым выплачивалась подать, и сказал: «Отдавайте кесарю кесарево, а Божие Богу» {630}. В сугубо имперском контексте требование кесаря законно: словом «отдавайте» переведен греческий глагол «аподидоми», который использовался, когда речь шла о законных выплатах {631}. Однако, поскольку все иудеи знали, что их владыка – Бог и все принадлежит Богу, кесарю почти ничего и не оставалось. Согласно Евангелию от Марка, вскоре после данного инцидента Иисус предостерег людей, которые служили пособниками римской власти и обижали нищих и слабых:

Остерегайтесь книжников, любящих ходить в длинных одеждах и принимать приветствия в народных собраниях, сидеть впереди в синагогах и возлежать на первом месте на пиршествах, – сии, поедающие дома вдов и напоказ долго молящиеся, примут тягчайшее осуждение {632}.

Когда Бог установит свое царство, приговор им будет суровым.

Царство Божие помещалось в центре учения Иисуса {633}. Возникновение альтернативы имперскому насилию способно ускорить момент, когда Бог полностью преобразит человеческую историю. Поэтому ученики должны жить так, словно Царство уже пришло {634}. Иисус не мог изгнать римлян из страны, но возвещенное им «царство», с его справедливостью и равенством, открыто для всех, особенно для жертв нынешнего режима. Человеку, который пригласил его в гости, он втолковывал, что звать на праздник надо не только друзей и богатых соседей: «Когда делаешь пир, зови нищих, увечных, хромых, слепых». И звать надо, проходя «по улицам и переулкам города», по дорогам и вдоль изгородей {635}. Иисус восклицал: «Блаженны нищие, ибо ваше есть Царство Божие» {636}. «Блаженства» удостоились лишь нищие, ибо все люди, хоть сколько-нибудь причастные системному насилию имперского владычества, виновны в нищете ближних {637}. Поэтому Иисус говорил: «Горе вам, богатые! Ибо вы уже получили свое утешение. Горе вам, пресыщенные ныне! Ибо взалчете» {638}. В Царстве Божьем первые будут последними, а последние первыми {639}. Молитва Господня предназначена для людей, которые боятся впасть в долги и могут надеяться лишь на выживание изо дня в день: «Хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого» {640}. Иисус и его ближайшие спутники делили судьбу с самыми неимущими из крестьян, жили простой жизнью бесприютных скитальцев, хотя и получали иногда помощь от учеников более состоятельных, таких как Лазарь и его сестры Марфа и Мария {641}.

И все же Царство – не утопия далекого будущего. В самом начале проповеди Иисус объявил: «Пришло время, и наступило Царство Божие» {642}. Деятельное присутствие Бога очевидно в Иисусовых чудесах исцеления. Всюду, куда он смотрел, он видел людей, доведенных до грани отчаяния, обиженных и обездоленных: «Видя толпы народа, Он сжалился над ними, что они был изнурены ( эскюлмéной ) и рассеянны ( эрримéной ), как овцы, не имеющие пастыря» {643}. Указанные греческие слова имеют политические коннотации: речь идет о жертвах имперского хищничества {644}. Это люди, страдающие от тяжелого труда, плохой санитарии, перенаселенности, долгов и тревоги, то есть типичных проблем народных масс в аграрном обществе {645}. Царство Иисуса бросало вызов жестокости римской Иудеи и иродианской Галилеи, приближаясь к воле Божьей («да будет воля Твоя и на земле, как на небе») {646}. Если человек боится задолженностей, он должен прощать долги ближним. Он должен любить даже своих врагов, оказывая им практическую и моральную поддержку. Людям в Царстве Божьем подобает не нести в мир жестокость и насилие, как поступают римляне, а жить в соответствии с золотым правилом: