Карен Армстронг - Поля крови. Религия и история насилия

Смягчая суровую нетерпимость девтерономистов, священнические историки включили в свои тексты трогательные сцены примирения. Например, братья Иаков и Исав, долго находившиеся в ссоре, наконец видят лик Божий друг в друге {564}. Или: Моисей воздержался от возмездия, когда царь Эдома отказался пропустить израильтян через свою территорию на пути в Землю обетованную {565}. Самый знаменитый из священнических текстов – рассказ о сотворении мира, которым начинается Ветхий Завет. Библейские редакторы поместили его перед более древней (VIII в. до н. э.) легендой о создании Богом сада для Адама и Евы и последующем грехопадении. Священническая версия изъяла всякое насилие из традиционной ближневосточной космогонии. Никакой битвы и никакого убиения чудовища: Бог Израилев лишь повелел вселенной возникнуть, и она возникла. А в последний день творения Бог «увидел все, что Он создал, и вот, хорошо весьма» {566}. У этого Бога врагов нет: он благословил каждое из своих созданий, даже своего старого врага Левиафана.

Такая глубокая благожелательность тем примечательнее, что община репатриантов натерпелась от враждебных сообществ в Иудее. Когда Неемия, отправленный персами руководить восстановлением Иерусалима, следил за постройкой городской стены, работники «одной рукой производили работу, а другой держали копье» {567}. Священнические авторы не могли позволить себе пацифизм, но военное насилие их тревожило. Они убрали некоторые из наиболее воинственных эпизодов девтерономической истории и сгладили тему завоеваний Иисуса Навина. О войнах Давида они рассказывали, но опустили его жестокий приказ перебить слепых и хромых в Иерусалиме. Более того, именно Книга Паралипоменон сообщает, что Давиду было не дано построить храм, ибо он пролил слишком много крови. Появился и рассказ о военной кампании против мадианитян, которые вовлекли израильтян в идолопоклонство {568}. Да, сказано, что израильские воины сражались за правое дело и в полном согласии с девтерономическим законом: священники вели людей в битву, солдаты казнили мадианитянских царей, сожгли мадианитянские селения, убили и замужних женщин (которые соблазняли израильтян), и мальчиков (они стали бы воинами). Но хотя они «очистили» Израиль, даже праведное кровопролитие осквернило их. Моисей сказал вернувшимся воинам: «Пробудьте вне стана семь дней… очиститесь… вы и пленные ваши» {569}.

А вот еще один интересный рассказ. Осуждается жестокость царства Израильского в ходе войны с нечестивым иудейским царем (хотя военную кампанию благословил сам Яхве!). Израильские войска убили 120 000 иудейских солдат и с триумфом привели в Самарию 200 000 иудейских пленников. Однако навстречу героям-победителям вышел пророк Одед и сказал такие обличительные слова:

Вы избили их с такой яростью, которая достигла до небес. И теперь вы думаете поработить сынов Иуды и Иерусалима в рабы и рабыни себе. А разве на самих вас нет вины пред Господом Богом вашим? Итак, послушайте меня и возвратите пленных, которых вы захватили из братьев ваших, ибо пламень гнева Господня на вас {570}.

Войска немедленно освободили пленников, вернули добычу и специально назначенные чиновники «взяли пленных, и всех нагих из них одели из добычи, – и одели их, и обули их, и накормили их, и напоили их, и помазали их елеем, и посадили на ослов всех слабых из них, и отправили их в Иерихон, город пальм, к братьям их» {571}. По-видимому, эти священники были монотеистами: в Вавилонии язычество утратило привлекательность для изгнанников. Пророку, назвавшему Кира мессией, принадлежат и первые недвусмысленно монотеистические слова в Библии. От лица Бога он восклицает: «Я Господь, и нет иного; нет Бога, кроме Меня» {572}. Однако монотеизм не сделал этих священников фанатичными, жестокими и кровожадными. Верно скорее обратное.

Впрочем, после плена появлялись и более агрессивные пророки. Вдохновляясь идеологией Дария, они возмечтали о чудном дне, когда Яхве воцарится над всеми, а к супостатам не явит жалости: «У каждого исчахнет тело его, когда он еще стоит на своих ногах, и глаза у него истают в яминах своих, и язык его иссохнет во рту у него» {573}. Они воображали, как бывшие враги Израиля будут из года в год ходить в Иерусалим – эдакие новые Сузы – с данью и подарками {574}. Или как израильтяне, депортированные Ассирией, благополучно вернутся домой {575}, а бывшие угнетатели припадут к их стопам {576}. Один пророк сообщал о таком видении: слава Яхве воссияет над Иерусалимом, центром освобожденной ойкумены и обителью мира. Но мир достигался лишь путем безжалостного угнетения…

Возможно, этих пророков вдохновлял новый «монотеизм». Ведь сильная монархия часто порождает культ высшего божества, создателя политического и естественного устройства. Израильтяне сто с лишним лет жили под сильной властью – Навуходоносора, Дария и других правителей, – и неудивительно, что в Яхве они увидели могучего властелина. Это яркий пример взаимосвязи религии и политики, причем связи двухсторонней: религия влияет на политику, а политика – на религию. Однако перед нами и глубоко человеческое желание сполна отплатить врагу за все обиды – импульс, смягчить который было призвано золотое правило. Что ж, не в первый и не в последний раз люди исказили свои традиции, приспособив к ним жесткую идеологию правящей власти. В данном случае Яхве, изначально заклятый враг насилия и имперской жестокости, стал мегаимпериалистом.

Иисус из Назарета родился в правление римского императора Августа (30 г. до н. э. – 14 г. н. э.), когда во всей вселенной был мир {577}. При римском владычестве многие народы (в том числе бывшие империи) могли длительное время сосуществовать, не воюя друг с другом за ресурсы и земли, – немалое достижение! {578}У римлян были три претензии, типичные для любой успешной имперской идеологии: они благословлены богами; все иные народы – «варвары», с которыми невозможно иметь равные отношения; их миссия – нести цивилизацию и мир всему миру. Однако Pax Romana насаждался безжалостно {579}. Абсолютно профессиональная римская армия стала самой эффективной смертоносной машиной, какую когда-либо видела планета {580}. Любое сопротивление могло повлечь за собой массовую резню {581}. Греческий историк Полибий свидетельствует: когда римляне захватывали город, то всех убивали и никого не щадили, даже животных {582}. После римского завоевания Британии шотландский вождь Калгак сказал, что остров превратился в пустыню: «За нами нет больше ни одного народа, ничего, кроме волн и скал и еще более враждебных, чем они, римлян… Отнимать, резать, грабить на их лживом языке зовется господством» {583}.