Брайан Вайсс - Мы не умираем, а рождаемся вновь! Доказательство реинкарнации, сделанное известным психиатром и подтвержденное документально

Погружая Кэтрин в глубокий транс, я думал о том, как замечательно то, что в течение нескольких недель мне почти удалось вылечить Кэтрин без всяких лекарств, традиционной психотерапии и работы в группе. Нет, мы не подавляли симптомы и не заставляли Кэтрин жить с ними, стиснув зубы и несмотря ни на что. Мы убрали болезненные проявления, мы вылечили ее. И вот передо мной сидела сияющая, спокойная и счастливая Кэтрин, что было выше всех моих ожиданий.

Она снова начала говорить тихим шепотом.

„ Я нахожусь в здании со сводчатым потолком. Своды окрашены в голубой и золотой цвета. Со мной здесь и другие люди. Они одеты в … старые… что-то наподобие платьев, но очень старые и грязные. Я не знаю, как мы сюда попали. В комнате много людей. Тут также видны какие-то обломки, стоящие на каком-то сооружении из камня. В конце комнаты — огромная золотая фигура. Это… фигура большая и с крыльями. Очень злобная. В комнате жарко, очень жарко… Жарко потому, что комната наглухо закрыта. Мы должны держаться подальше от деревни. С нами что-то не так.

«Вы больны?»

„ Да, мы все чем-то больны, но я не знаю, что это. Наша кожа умирает. Она чернеет. Мне холодно. Воздух очень сухой и застоявшийся. Мы не можем вернуться в деревню. Мы должны держаться от нее подальше. Лица некоторых людей изуродованы.

Название болезни ужасно, что-то вроде лепры. Если она и прожила славную жизнь, то мы о ней уже не узнаем.

«Как долго вы должны здесь оставаться?»

„ Всю оставшуюся жизнь. Пока не умрем. Болезнь неизлечима!

«Ты знаешь, как она называется?»

„ Нет, не знаю. Знаю только, что кожа высыхает и сморщивается. Я тут уже несколько лет. Некоторые только что прибыли. Пути назад нет. Нас отобрали… чтобы оставить там умирать.

Она страдала от того, что ее жизнь разрушена, и она навечно заперта в пещере.

„ Мы должны добывать себе еду, охотиться за ней. Я вижу какое-то рогатое чудовище, на которое мы охотимся… Оно рогатое и коричневое, рога его огромны.

«Тебя кто-нибудь навещает?»

„ Нет, никому нельзя быть поблизости, иначе они тоже пострадают. Мы наказаны … за какое-то зло, что свершили ранее. И это наше наказание.

Ее религиозные представления менялись от жизни к жизни. Только после смерти, когда она становилась духом, к моей радости и растущей уверенности, она говорила одно и то же.

«Ты знаешь, какой это год?»

„ Мы потеряли счет времени. Мы больны; мы просто ждем смерти.

«Неужели нет никакой надежды?» — я почувствовал, как мной овладевает отчаяние.

„ Надежды нет. Мы все умрем. Мои руки сильно болят. Мое тело очень слабое. Я стара. Мне трудно двигаться.

«Что случится, когда ты не сможешь больше двигаться?»

„ Меня перенесут в другую пещеру и оставят умирать.

«Что делают с мертвыми?»

„ Замуровывают вход в пещеру.

«Вход замуровывают до того, как человек умирает?» — я пытался найти здесь разгадку ее боязни замкнутых пространств.

„ Я не знаю. Я там никогда не была. Я в другом помещении с остальными людьми. Здесь очень жарко. Я лежу около стены, просто лежу.

«Для чего существует эта комната?»

„ Она для поклонения… множеству богов. Здесь очень жарко.

Я повел ее дальше во времени.

„ Я вижу что-то белое, я вижу что-то белое, что-то вроде балдахина. Кого-то несут.

«Это ты?»

„ Я не знаю. Я очень жду смерти. У меня все тело болит.

Губы Кэтрин сжались от боли, и она вся вспотела от жары в пещере. Я перенес ее в день ее смерти. Она все так же потела.

«Тебе тяжело дышать?» — спросил я.

„ Да, тут так жарко… ужасно жарко… и темно. Я ничего не вижу и не могу двигаться.

Она умирала, парализованная и в полном одиночестве, в жаркой темной пещере. Вход в пещеру уже замуровали. Она была напугана и очень несчастна. Ее дыхание участилось и стало прерывистым, и наконец, смерть милостиво забрала ее, заканчивая ее мучения.

„ Я чувствую свет. И я парю… Здесь очень светло. Это прекрасно!

«Тебе все еще больно?»

„ Нет!

Она замолчала.

Я ждал появления Учителей. Вместо этого ее выбросило обратно:

„ Я падаю, очень быстро. Я возвращаюсь в тело!

Казалось, она так же удивлена, как и я.

„ Я вижу здания, здания с круглыми колоннами. Здесь очень много этих зданий. Мы на улице. Вокруг растут деревья — оливковые деревья. Очень красиво. Мы за чем-то наблюдаем… Все носят забавные маски; маски скрывают их лица. Наверное, это какой-то праздник. Все носят длинные платья и маски… Все притворяются кем-то. Они стоят на платформе… над которой сидим мы.

«Вы смотрите спектакль?»

„ Да.

«Как ты выглядишь? Посмотри на себя».

„ У меня каштановые волосы, убранные в косу.

Она замолчала. Это описание ее внешности, а также оливковые деревья на улице, напомнили мне жизнь Кэтрин в Греции за полторы тысячи лет до Рождества Христова, когда я был ее учителем Диогеном.

Я решил узнать подробнее.

«Ты можешь назвать дату?»

„ Нет.

«Есть ли там люди, известные тебе?»

„ Да, мой муж сидит рядом с обезьяной. Я не знаю его [17] Имеется в виду — в настоящей жизни Кэтрин. .

«У вас есть дети?»

„ Я сейчас ношу ребенка.

Очень интересным было то, как она подбирала слова — в несколько устаревшей манере, совсем не в том стиле, который был ей свойствен в настоящем.

«Твой отец там?»

„ Я не вижу его. Вы тоже есть где-то там… но не со мной.

Итак, я был прав. Мы снова вернулись на тридцать пять веков назад.

«Что я там делаю?»

„ Вы просто смотрите, но в то же время учите. Вы учите… Мы все учимся у вас… Квадраты, круги и прочие забавные штуки. Вы там Диоген.

«Что еще ты знаешь обо мне?»

„ Вы старый… Мы каким-то образом связаны… Вы брат моей матери.

«Ты знаешь других членов моей семьи?»

„ Я знаю вашу жену… и ваших детей. У вас есть сыновья. Двое из них старше меня. Моя мать умерла; она умерла очень молодой.

«Ты росла с отцом?»

„ Да, но теперь я замужем.

«Ты ждешь ребенка?»

„ Да. И я боюсь. Я не хочу умереть во время родов.

«Так произошло с твоей матерью?»

„ Да.

«И ты боишься, что то же самое случится и с тобой?»

„ Это так часто случается.

«Это твой первый ребенок?»

„ Да. И я боюсь. Он скоро родится. Я очень большая. Мне трудно двигаться… Холодно.