Бхагаван Раджниш (Ошо) - Вселенная внутри нас. Как сохранить себя в современном мире

Сначала появляется осознанность, а потом необусловленность. Необусловленность – это следствие осознанности. Осознанность функционирует как ключ; обусловленность – это замок на тебе. Ключ осознанности отпирает тебя, он выводит тебя из твоей тюрьмы. И тогда появляется свобода – но без осознанности ты можешь только грезить о свободе. Ты можешь грезить о необусловленности, ты можешь даже начать в нее верить.

И твои слова: «Теперь я свободен быть самим собой каждую секунду, без каких бы то ни было компромиссов», свидетельствуют о том, что ты не понял того, о чем я говорил. Что можно сказать о необусловленности и свободе? Они очень, очень далеки от тебя. Ты даже не понял, ты даже не был достаточно разумен, чтобы понять, что я пытаюсь до тебя донести.

Человек свободен лишь тогда, когда его нет. Человек является самим собой лишь тогда, когда его нет. Свобода не означает, что в тебе становится больше «Я». Твое заявление: «Я свободен быть самим собой» – высокомерно. Это эго, которое пытается приукрасить себя свободой. Если оно тебя обманет, ты упадешь в яму, которая гораздо глубже всех тех, в которых ты побывал раньше.

Эго хочет объявить о своих притязаниях на просветление, и когда ты слышишь, как я говорю, что вы все просветленные, твое эго очень радуется. И внутри ты думаешь: «Это именно то, что я говорил себе, – я просветленный!»

Он даже не адресовал свой вопрос. Как он может его адресовать? Это трудно. Он стал просветленным! Он не может назвать меня своим мастером, он не может назвать меня Ошо. Он стал абсолютно свободным!

Свобода существует не для «Я». Свобода, в действительности, означает свободу от «Я», а не свободу самого «Я». Когда вы не обусловлены, «Я» исчезает, потому что ваше «Я» есть не что иное, как обусловленность, слои и слои обусловленности. Это луковица. Если вы начнете снимать слой за слоем, что вы обнаружите в конце? Когда все слои сняты, в ваших руках ничего не остается: не «Я», а Ничто, шуньята, анатта , «не-Я», абсолютная пустота – в том, что касается эго.

Но эго очень умное. Если вы выгоняете его через парадную дверь, оно возвращается через черный ход, оно снова и снова продолжает в вас впиваться. Теперь это может стать вашей обусловленностью. Запомните: даже идея «я необусловлен» может стать обусловленностью. Обуславливание – это очень тонкий процесс.

Я слышал об одном человеке, который был учеником знаменитого русского психолога Павлова. Павлов создал теорию условного рефлекса, и на ней основывается вся русская психология, потому что Павлов пытается объяснить все через обусловленность. Павлов говорит, что все подвержено обусловленности, и на девяносто девять и девять десятых процента он прав. Он неправ только в отношении будд; во всем остальном он прав. Только будда обладает необусловленным сознанием, потому что только будда живет жизнью не-ума и «не-Я».

Но те люди, с которыми мы встречаемся, все являются обусловленными. Христиане обусловлены одним образом, индусы обусловлены другим образом, но все они обусловлены. У них различные представления, различные философии, различные мифологии, различные суеверия. Они живут в камерах различных типов, их тюрьмы по-разному построены, но это – тюрьмы. Христианство, индуизм, мусульманство, джайнизм, буддизм – все это тюрьмы.

Будда не заключен в тюрьму, Иисус не заключен в тюрьму, но Иисус – не христианин. Вы думаете, Иисус был христианином? Он никогда не слышал даже этого слова! Вы думаете, Будда был буддистом? Обусловленными стали совсем другие люди.

Открытие Павлова имеет огромную ценность в том, что касается обычных, неосознанных людей. И это открытие было сделано благодаря наблюдениям за собаками! У Павлова были сотни собак, он постоянно экспериментировал с ними. Но между собакой и неосознанным человеком различие невелико, поэтому все то, что он узнал о собаках, верно и в отношении людей. Павлов – бихевиорист [27]. Он утверждает, что у человека нет души, есть только поведение, и поведение может быть обусловлено. Вы можете сделать из человека джайна, вы можете сделать из того же самого человека христианина. Все, что требуется, – это немного переобуславливания. Но нет и вопроса об отказе от обусловленности. Вы должны принять другую обусловленность, вы должны заменить свою прежнюю обусловленность. Вы верите в Будду, вы начинаете верить в Иисуса, но вы остаетесь верующим.

Один из учеников Павлова тоже пытался экспериментировать с собакой, точно так же, как это делал его учитель. Учитель доказал логически, что поведение может быть обусловлено. Вы можете сделать человека нравственным или безнравственным; это лишь вопрос наказания и поощрения. Если вы поощряете какое-то поведение, оно укореняется, потому что никто не хочет страдать. Если вы наказываете человека за какое-то поведение, оно искореняется.

На самом деле, не только в России, но и по всему миру мы делаем то же самое. Что вы делаете с преступниками? Наказываете их пребыванием в тюрьмах. Это бихевиоризм! Вы пытаетесь наказать их за что-то, чтобы потом они не делали этого снова; но результат оказывается совершенно другим. Когда вы заставляете преступника жить в тюрьме в течение двенадцати лет, он привыкает к такой жизни, он, по сути, начинает наслаждаться ею. Вместо того чтобы считать тюрьму наказанием, он начинает переобуславливаться, иначе он не сможет прожить там двенадцать лет. Отсюда рецидивы.

Если человек несколько лет пробыл в тюрьме, он обречен возвращаться в тюрьму снова и снова, потому что жизнь за пределами тюрьмы кажется ему теперь не такой уж привлекательной. Во внешнем мире существуют тысячи забот: вы должны искать работу, вы должны найти какое-то занятие, вы должны зарабатывать себе на хлеб с маслом. А человек, который прожил в тюрьме десять или двенадцать лет, полностью освободился от забот, связанных с занятостью, работой, поиском жилья, зарабатыванием денег. Он живет в свое удовольствие, он не платит за квартиру, у него все есть. Он вовремя получает свой обед, свой ужин, свой завтрак, свой чай. Жизнь в тюрьме не очень комфортна, но, в некотором смысле, беззаботна. Там нет никакой опасности, там абсолютно безопасно. И он привыкает к этой безопасности.

Павлов постоянно проводил эксперименты. Он давал собаке еду и включал звонок. Собака ела свою еду, и в это время звенел звонок. Через пятнадцать дней он просто включал звонок, и собака реагировала так, как будто звонок – это что-то, подобное пище. У собаки начинала течь слюна, высовывался язык. Обычно, если звенит звонок, ни одна собака не ведет себя подобным образом. Какое ей дело до звонка? Но если вы в течение пятнадцати дней даете ей еду и постоянно включаете звонок, то эти события становятся связанными.