Кристин Коннелли - Исцеление от эмоциональных травм – путь к сотрудничеству, партнерству и гармонии

На протяжении этих тысячелетий система ценностей охотников-собирателей, основанная на сотрудничестве и мирном сосуществовании, кажется, оставалась достаточно стабильной, чтобы удержать общество от расслоения. Навыки, таланты, занятия, церемониальные функции, права и обязанности отдельных людей и семейных хозяйств – все это, конечно, различалось. Однако социальный статус и имущественное положение у всех были примерно одинаковыми. Лидерство в общинах поселенцев, как и в кочевых племенах, было переходящим, в зависимости от опыта, знаний, умений и текущей необходимости. Такая гетерархическая [174]организация общества вполне подходила для разрешения трудных ситуаций через сотрудничество и действовала даже эффективнее, чем централизованное управление. Изменения накапливались очень постепенно: отдельные люди и семьи возвышались, но прежняя мораль сохранялась.

Со временем сельское хозяйство начало приносить больше продукции, чем было необходимо для выживания. Поэтому стало необязательным, чтобы каждый человек был одновременно и охотником, и собирателем, и фермером. Вместо этого можно было стать художником или ремесленником и обменивать свои изделия на еду. При таком положении вещей развитие технологий стало стремительным. Земледельцы изобрели множество новых орудий и приспособлений: мотыги, серпы, плуги и точильные камни для них, песты и ступы, ткацкий станок и колесо. Глиняные горшки стали обжигать, а вскоре люди познакомились и с первыми металлическими рудами – медными и свинцовыми. Люди ткали ковры и полотно, которое затем сшивали в удобную одежду, лепили долговечную посуду, изготовляли мебель. Появились блестящие образцы скульптуры, резьбы, рисунков и росписей, украшений и тому подобного. Наконец, была создана письменность. Теперь необходимую информацию можно было записывать, передавать и хранить сколь угодно долго.

Долгая жизнь на одном месте, поколение за поколением, предполагала строительство крепких жилищ. И они появились – прямоугольные в планировке, с каменными стенами, покрытыми расписной штукатуркой, со специальными помещениями для хранения урожая. В некоторых городах тех времен прослеживается продуманная планировка, имеются мощеные улицы и сточные канавы; однако даже здесь почти не найти замков или крупных общественных зданий. На обрабатываемых участках наблюдаются элементы ландшафтного дизайна: там, где местность была холмистой, появилось террасное земледелие, предохраняющее почву от оползней; там, где климат был засушливым, были прорыты оросительные системы, чтобы накапливать дождевую воду и питать растения.

Для всех этих нововведений требовалось много разнообразного сырья. Древесина шла на мебель, домашнюю утварь и поделки, а также на дрова для обжига керамики, отопления жилищ и приготовления пищи. Камень использовался в строительстве, кремень, сланец и кварц – в изготовлении инструментов. Для штукатурки нужна была известь, для хранения мяса – соль. Посуду делали из глины, а глазури для ее украшения – из различных минералов. Художникам требовались красители для рисунков, металлургам и ювелирам – руды, портным – кожа и шерсть. Очень редко деревни – и даже города – располагали всеми необходимыми ресурсами и мастерами, кто бы мог все это изготовить. Поэтому торговля процветала. Деревни обменивались своей продукцией и так получали все нужное: еду, семена, домашнюю живность, соль, обсидиан, мрамор, металлы, инструменты и другие изделия. Иногда местные торговые пути разрастались в протяженные маршруты, по которым передвигались теперь уже профессиональные купцы. Судя по находкам археологов – глиняным шарикам, дискам и пирамидкам, использовавшимся для подсчета товаров, возраст бухгалтерского учета – примерно восемь с половиной тысяч лет [175]. Поселения, располагавшие ресурсами и мастерами или оказавшиеся на пересечении торговых путей, богатели и превращались в города с населением до нескольких тысяч человек.

Многочисленные факты свидетельствуют о том, что, несмотря на все новшества, земледельческая цивилизация оставалась достаточно мирной. Ни деревни, ни города не строились на неприступных высотах и не имели оборонительных стен. Археологи не находят в селениях ни боевого оружия, ни слоев разрушения – типичных следов войны. В изобразительном искусстве того периода также не сохранилось ни сцен битв, ни изображений воинов – возможно, потому, что их просто не было.

Конечно, многое зависит от интерпретаций археологического материала. В Библии, например, описано, как пали иерихонские стены от звука труб армии Иисуса Навина. Крепостная стена в западной части исторического Иерихона, а также массивная каменная башня в центре были возведены спустя несколько веков после основания города. Они стали первыми находками подобного рода, и долгое время считалось, что это – остатки оборонительных сооружений, разрушенных еврейским войском. Однако вопрос остается сложным и не решен до сих пор. Почему в восточной части города нет никаких следов аналогичных укреплений? Почему стену не восстанавливали, и она была погребена под наносными породами, простояв всего двести лет? Почему таких же укреплений нет вокруг соседних поселений того времени? Кто, наконец, был тем врагом, от которого эта стена должна была защищать горожан? Сегодня общепринятой считается следующая версия: стена была возведена вовсе не для обороны, а как преграда на пути селевых потоков, сходивших по сухому руслу во время ливневых паводков. Башня же до сих пор остается загадкой, но все же ее предполагаемое назначение – проведение неких общественных церемоний [176].

Чатал-Хююк – это довольно известный древний город, на примере которого мы поговорим о доисторической эпохе. Основан он был примерно десять с половиной тысяч лет назад, спустя полторы тысячи началась пора его расцвета, длившаяся еще столько же, то есть длилось это удивительно долго. В это время Чатал-Хююк вмещал около семи тысяч человек и был окружен полями и лесами [177]. Размеры и богатство города отчасти объясняются успехами его жителей в сельском хозяйстве, но главным образом – наличием поблизости месторождения обсидиана, превосходного материала для различных орудий.

В стене, опоясывавшей Чатал-Хююк, не было ворот, а сама она была образована из обычных зданий, вплотную примыкавших друг к другу. Работникам, охотникам и собирателям, выходившим в поля и леса, каждый день приходилось взбираться на эту стену, все необходимое доставлялось в город по приставным лестницам. Причина такой неудобной планировки остается тайной. Вряд ли это был способ защиты от вторжения врагов, поскольку первые признаки вооруженных конфликтов появляются здесь лишь спустя три с половиной тысячи лет после основания города, когда время его процветания уже давно минуло. Еще через двести лет Чатал-Хююк был полностью разрушен. Но до этого времени в захоронениях горожан не встречается оружия, а в их изобразительном искусстве не присутствуют батальные сцены. Нам остается только догадываться, служила ли эта странная городская стена защитой от хищников, от страха перед призраками, бродящими в ночи, или – как в Иерихоне – от наводнений.