Родни Коллин - Теория сознательной гармонии

Затем, вслед за вопросом об освобождении от собственной цепи причин и следствий, приходит другой вопрос – о том, как приобщиться к причинам и следствиям иной природы. Видимо, это связано с возможностью принимать как собственные следствия тех причин, что созданы учителем. За все годы Успенский высказал бесчисленное множество предложений относительно различных направлений работы и экспериментов. Он сам или его книги затронули огромное количество людей и пробудили определенное любопытство, которое в силу обстоятельств никогда не могло быть удовлетворено им непосредственно. Сохраняя и укрепляя это любопытство в людях, с которыми мы сталкиваемся, и питая его настолько, насколько это в наших силах, мы вновь связываемся с его цепью причин и следствий, которая понемногу может вытеснить нашу собственную и занять ее место.

Что это значит – стать свободным? Свободным от чего? Свободным для чего? И как это делается? В этом и заключается вопрос.

В последний период Успенский очень ясно показал как. Он стал свободным путем принятия всего, что приносят жизнь и смерть, путем непротивления. Мы боремся и суетимся, потому что не видим будущего. Если вы действительно видите будущее, как его видел Успенский, вы принимаете его – ничего другого не остается. И в принятии вы становитесь свободными. Теперь я вижу смысл желания знать будущее. Человек, который знает будущее, не тратит все свои силы в стремлении изменить то, что быть должно. Он принимает его, проглатывает – и таким путем поднимается выше этого. Тогда для него становится возможным абсолютно все.

7 февраля 1949 года

Все обстоятельства – хорошие и плохие – со временем меняются, и если человек может пройти через них одинаково, не будучи унесенным ими слишком высоко или слишком низко, то он готов для другого изменения. Различие между актерами не в том, счастливую или трагическую роль они играют, но в том, как эта роль исполняется. Некоторые роли в жизни очень трудны. В то же время человек не всегда желает, чтобы она была какой-то иной; ибо, возможно, лучше быть вынужденным в течение какого-то времени платить жизни до предела своих сил, чтобы уменьшить ей свой долг и настолько же приблизиться к свободе.

Хотя мы не знаем, как это работает, я уверен, что таковая оплата накопленных долгов необходима, прежде чем по-настоящему новые вещи смогут войти в жизнь человека с другого уровня.

24 ноября 1950 года

Если человек сможет научиться принимать судьбу, то постепенно принятие делает его свободным. Это очень немудро – дразнить судьбу, дразнить можно только что-то равное себе по размеру.

3 июня 1952 года

Я считаю, что в писании совершенно не стоит думать о немедленных результатах. Следует только продолжать писать то, что должен писать, настолько хорошо, насколько возможно. А по окончании перейти к чему-то еще более хорошему. Через некоторое время начинает казаться, что написано огромное количество страниц, которые никто не собирается читать. Но книги и писания имеют собственное время и созревание, и однажды, когда человек меньше всего ожидает этого и уже по-настоящему вполне беспристрастен к написанному, они решают дать себя опубликовать. Они рождаются на свет, когда готовы, но не раньше.

15 августа 1952 года

Как можно научиться принимать судьбу, которая приносит нам только то, с чем мы и так должны встретиться? Я не думаю, что это значит слишком сильно давить на себя, ибо снова и снова видишь, что те, кто суровы к самим себе, суровы и к другим, тогда как те, кто нетребовательны к другим, нетребовательны и к себе. Это вопрос типа, а не изменения. Путь на свободу не в этом.

Я думаю, нужно научиться принятию в неком другом новом и более глубоком смысле, в каком применял его Успенский в свои последние месяцы. Противоречия в людях – можно ли не принимать их, не проглатывать их? Земля это делает, Бог это делает; людей не поражает молния за то, что они противоречат самим себе, – по крайней мере, за первый миллион раз или около того. И как мы сумеем принять великие испытания, которые приносит нам судьба, если не способны принять раздражающую непоследовательность своих друзей?

Когда кто-то принимается в группу, он принимается со всем, что он есть, со всем, чем он собирается стать. Группа учитывает общий объем риска и берет его на себя. Нельзя сказать: «Мы возьмем эту черту, а вот эту нет; мы возьмем его голову, а ноги не станем». Группа берет человека таким, каков он есть, и, участвуя во всех его достижениях, берет ответственность за все его ошибки. Подразумевается, что каждый, кто входит в группу, молчаливо заключает такую сделку со всеми остальными.

Но я думаю, мы должны научиться принимать таким образом не только других, мы должны так же принимать и себя – со всей своей историей, привычками, склонностями, надеждами, грехами, прошлым, настоящим и будущим. Медленная работа исцеления и перестройки начинается только тогда, когда полностью принято все в целом . Но пока мы пытаемся делать совершенно невозможные ампутации на самих себе или на других, никакое истинное исцеление не начнется, потому что это значит, что смысл принятия еще непонятен.

Иногда мне кажется, что та пилюля, которую проглотил хитрый человек, и получил сразу то, ради чего другие работали годами, это следующее: «Вещи таковы, как есть, сам я таков, как есть».

К этому можно добавить многое. Как принять судьбу, если она не имеет смысла? Я могу сказать только, что эта идея стала для меня живой, когда я начал видеть судьбу как провидение – неизбежный результат прошлого человека, который, будучи проглочен, может стать свободным от этого прошлого. Работа Бога в индивидуальной жизни. Это огромное облегчение.

1 июля 1953 года

Большинство из нас вначале довольны собой и горды своими стремлениями. Затем, через довольно длительное время, это чувство изнашивается, и человек начинает стыдиться себя и чувствовать себя несчастным. Это болезненный период. Позже он учится использовать один секрет. Он учится принимать себя, свои таланты, слабости и все в целом без всякого внутреннего восхваления или порицания. Он начинает видеть себя как такого же беднягу, как все остальные человеческие существа вокруг. Они не для того, чтобы их осуждать, и не орудия, с помощью которых он должен над собой работать. С ними нужно обращаться разумно и терпимо, как и со своей собственной машиной. Тогда все меняется, но не так, как ожидалось.

3 февраля 1955 года

Быть оптимистом – это большая удача. Хотя я до сих пор не знаю, потому ли человек удачлив, что он оптимист, или он оптимист, потому что удачлив. Во всяком случае, сам я являюсь и тем, и другим в высочайшей степени.