Бхагаван Раджниш (Ошо) - Завтрак гораздо важнее, чем рай

Эти мгновения – священные мгновения, потому что они приходят из целого.

Ты спрашиваешь меня: «Как быть тотальным?»

Просто всмотрись в те мгновения, когда ты тотален , почувствуй вкус тотальности. Иногда это происходит, когда вы слушаете музыку. Или любуетесь закатом. Или слушаете меня. Это происходит, если вы меня глубоко любите, – это происходит каждый день, снова и снова. Я вижу на ваших лицах то же выражение, что и у статуй в Кхаджурахо. Вы исчезаете, что-то глубоко внутри вас останавливается. Движения нет, вы абсолютно спокойны – и вы тотальны.

Я каждый день даю вам почувствовать вкус тотальности. А ты спрашиваешь меня: «Как быть тотальным?» Просто позволяй этим моментам происходить как можно чаще, не упускай ни единой возможности. Глядя на деревья, вглядывайся в них настолько глубоко, чтобы исчезнуть в этом взгляде. Слушая птиц, полностью забывай о себе. И так далее в том же духе…

Каждое мгновение существует возможность быть тотальным. Что бы вы ни делали, отдавайтесь этому занятию целиком и полностью – так, чтобы ум перестал думать, чтобы он просто был, просто присутствовал. И тотальность начнет возникать все чаще и чаще. Вкус тотальности будет делать вас все более и более способными быть тотальными.

И старайтесь замечать, когда вы не тотальны. Это моменты, от которых нужно постепенно избавиться. Вы не тотальны, когда вы в голове – когда вы думаете, размышляете, подсчитываете, хитрите, умничаете, – тогда вы не тотальны. Постепенно освобождайтесь от этих моментов. Это просто старая привычка, а старые привычки умирают с трудом. Но они все же умирают – если вы будете настойчивы, они обязательно умрут.

Я слышал историю о мужчине, у которого умерла жена. Однажды поздно ночью он сидел в трактире, и кто-то его спросил: «Почему ты продолжаешь допоздна засиживаться в трактире? Ведь ты говорил, что тебе приходится это делать из-за жены. Но теперь она мертва!»

Мужчина вдруг встал и сказал: «Спасибо! Я совсем забыл – просто старая привычка!»

Всего несколько месяцев тому назад министр обороны Индии, Джагдживан Рам, выступал с речью где-то на юге. В течение часа он критиковал партию «Индийский национальный конгресс» и Индиру Ганди. Он сам был в конгрессе всю свою жизнь и также был министром обороны правительства Индиры Ганди. Затем он вступил в другую партию, в партию «Джаната». Целый час он выступал против партии «Индийский национальный конгресс», а в конце своего выступления обратился к аудитории с призывом: «Голосуйте за Конгресс».

Просто старая привычка – он, наверное, лет пятьдесят говорил: «Голосуйте за Конгресс!»

Привычка – вторая натура. Быть нетотальным – это просто привычка. Но иногда непроизвольно тотальность все же возникает. Просто понаблюдайте за этими моментами – когда они возникают, как они возникают. Узнайте секреты этих моментов и чаще оказывайтесь в них. Посмотрите также, когда тотальность не возникает – и избавьтесь от этих моментов, избегайте их. Это не наука, а особое мастерство. Это очень тонкое искусство.

Ты спрашиваешь: «Как быть тотальным? Как отдавать все?»

Вопрос не в том, чтобы отдавать все. Как раз наоборот, вопрос в том, чтобы признать факт, что у тебя ничего нет. Мысль «как отдавать все?» опять же эгоистична. Что у тебя есть, чтобы отдавать? Ты нищий – все нищие. Вам нечего отдавать.

А ты спрашиваешь: «Как отдавать все?»

Сама идея о том, чтобы отдавать, не имеет смысла. Когда у вас есть что отдавать, отдача происходит сама по себе. Когда вы счастливы, от вас исходит счастье. Когда вы испытываете блаженство, оно бьет через край. Тогда вы не спрашиваете: «Как отдать?» Вы просто отдаете ! Вы не можете по-другому. Это состояние само находит способы выражения и отдачи. Когда вас переполняет песня, она поется сама собой – вам не надо спрашивать: «Как ее петь?» Она вырывается в ликовании, в возгласе радости. Этот возглас может быть бессловесным, он может быть бессмысленным, но суть не в этом.

Что означает «аллилуйя»? Это слово не имеет значения. Это вообще не слово, а просто возглас радости. Он выражает то, что не может быть выражено никакими словами. Но когда оно есть, оно проявляется. Когда появляются тучи, они не спрашивают: «Как нам все отдать?» Они просто начинают отдавать – они начинают изливаться дождем. Когда цветок распускается, он не спрашивает: «Как мне поделиться своим ароматом?» На самом деле, что может сделать цветок? Вопрос о том, чтобы что-то делать, даже не встает. Аромат уже исходит. Он уже начал распространяться!

Когда вы имеете, отдача происходит сама собой. Только когда вы не имеете, возникают такие вопросы: «Как отдать? Как поделиться?»

Каждый вечер ко мне приходят люди и спрашивают: «Как поделиться?» И проблема в том, что я не вижу ничего, чем они могли бы поделиться! У них ничего нет. Когда у вас ничего нет, возникает этот вопрос: «Как поделиться?» Этот вопрос успокаивает вас, позволяя думать, что вам есть чем поделиться, просто вы не знаете, как. Он не дает вам осознать, что на самом деле вам нечем делиться, – потому что, когда у вас что-то есть, отдача происходит спонтанно. Вы не можете этому помешать – то, что есть, требует выхода. И нет никакого способа уклониться, отдача неизбежна.

Итак, во-первых, ты спрашиваешь: «Как быть тотальным?»

Чтобы быть тотальным, надо не быть.

Во-вторых, ты спрашиваешь: «Как отдавать все?»

Надо знать, что у тебя ничего нет. И ждать… ждать безмолвно, терпеливо. Ждать, пока что-то не начнет струиться из твоего существа. Это будет большой неожиданностью – ты вдруг обнаружишь, что начал делиться!

Самое трудное в мире – это понять, что у тебя ничего нет. Это самое трудное, потому что ужасно неприятно ощущать, что ты пуст, что ты нищий. Люди постоянно притворяются, что у них что-то есть…

Вчера ко мне пришла мать Биг Премы. Она здесь уже несколько месяцев. Через две-три недели она уедет, и вот она впервые решила зайти ко мне. Она здесь уже давно, но постоянно избегала меня. Она защищала себя, оберегала – слушала меня и в то же время не слушала. Она смотрела на меня и не видела. Она была здесь с моими людьми, но в то же время сторонилась их.

Вчера вечером она пришла повидаться со мной, и я предложил ей принять саньясу – уже пора. Но она сказала: «Я не могу, потому что я католичка. И я верю в Бога, а ты против веры. Я не могу отказаться от своей веры. Бог был добр ко мне».

Сама идея принять саньясу глубоко ее встревожила. Она тут же начала защищаться. Именно поэтому я ей и предложил – чтобы вытащить наружу весь ее защитный механизм.

Она говорит: «Я верю в Бога и не могу отказаться от этой веры». – «Ты веришь в свою веру больше, чем хочешь знать Бога? – спрашиваю я ее. – Похоже, что Бог не слишком сильно тебя интересует. Твоя вера в Бога для тебя важнее. Я говорю тебе, что, если ты откажешься от своей веры, ты сможешь увидеть Бога!»