Бхагаван Раджниш (Ошо) - Завтрак гораздо важнее, чем рай

Все нужно трансформировать.

Моя коммуна должна быть магической.

Пятый вопрос:

Ошо, Рене Декарт говорит: «Cogito, ergo sum» – «Я мыслю, следовательно, существую». Сейчас на Западе употребляется еще одно выражение: «Coito, ergo sum» – «Люблю, следовательно, существую» или «Совокупляюсь, следовательно, существую». В чем разница между этими двумя утверждениями?

Прежде всего, они оба неверны. Потому что утверждение: «Я мыслю, следовательно, существую» переворачивает все с ног на голову. Бытие первично, мышление возникает после. Ваше мышление не может служить доказательством вашего бытия. Бытие предшествует мышлению – бытие первично, мышление вторично.

Декарт совершенно ничего не знает о восточных учениях – он не знает, что может наступить такой момент, когда мышление снова может быть отброшено, но вы все равно продолжаете существовать. Именно это и происходит в медитации: мышления больше нет, но вы есть. Поэтому мышление второстепенно, несущественно. Оно несущественно для существования.

Он говорит: «Cogito, ergo sum» – «Мыслю, следовательно, существую». Нет, не так: «Существую, следовательно, мыслю». Но это только один аспект. «Существую, следовательно, чувствую» – это второй аспект. «Существую, следовательно, люблю»… но всему предшествует существование, бытие.

Итак, оба утверждения неверны, неправильны. Но если выбирать между двумя, то второе гораздо лучше. Первое: «Cogito, ergo sum» – «Мыслю, следовательно, существую». Второе: «Coito, ergo sum» – «Совокупляюсь, следовательно, существую». И второе гораздо лучше первого – потому что мышление происходит в голове, оно фрагментарно. Совокупление более тотально, более оргазмично.

Второе утверждение может быть одобрено философией Тантры. Первое обычно, второе необычно. Но нужно помнить, что всему предшествует бытие. Вы есть в самом начале, и вы будете в конце. А все остальное посередине – приходит и уходит подобно снам.

Я слышал…

В одной деревне на заборе около своего дома сидел старик и наблюдал за проезжающими машинами. Мимо проносилось много легковых машин, проезжали грузовики, автобусы, и он наслаждался движением. Увидев старика – которому было, наверное, лет восемьдесят или больше, – сидящего на заборе с таким довольным видом, один водитель остановился и спросил:

– Что с тобой, старик? Ты выглядишь таким счастливым. Я не мог бы просидеть на заборе и нескольких минут, у меня не хватит терпения. А ты выглядишь таким счастливым и спокойным. Я всегда в пути – езжу из одного места в другое, из одного города в другой. Только это делает меня счастливым. Я путешественник, прирожденный бродяга. А ты моя полная противоположность.

Старик засмеялся и сказал:

– Сынок, между нами нет большой разницы. Ты ездишь на машине и видишь, как мимо проносятся заборы. А я сижу на заборе и вижу, как мимо проносятся машины. Мы мало чем отличаемся. По сути, мы одинаковы.

В начале «я есть», в конце «я есть». А посередине происходят тысячи вещей – то, что люди дзен называют «десятью тысячами вещей». Но, по сути, они все одинаковы: несчастье и счастье, экстаз, трепет и мучение, боль и удовольствие – все лишь сны на пути. Исток остается незамутненным. А возвращение к истоку – это и есть постижение истины.

Шестой вопрос:

Ошо, делать нечего, идти некуда. Ты говоришь это совершенно ясно. Твои слова льются на мою голову как кристально чистый водопад. Отчасти они проникают и в мое сердце. И все же интересно, что мы здесь делаем?

Мне тоже интересно – потому что на самом деле мы здесь ничего не делаем. Именно это мы и делаем: учимся пребыванию в состоянии неделания – ву-вей .

Последний вопрос:

Ошо, где-то, где я ни разу не была, оставаясь за гранью всех переживаний, твои глаза лучатся тишиной, а в самом легком твоем жесте есть то, что обволакивает меня, и к чему я не могу прикоснуться – настолько оно близко…

Твой взгляд мимолетный легко меня открывает, хоть я и закрыта, как пальцы в кулак – лепесток за лепестком ты всегда меня открываешь, как весна открывает (прикасаясь искусно и непостижимо) свою первую розу.

Но если пожелаешь меня закрыть, я, моя жизнь закроется легко и внезапно, как если бы сердце того цветка ощутило повсюду мягкое паденье снега.

Ничто из того, что мы воспринимаем в этом мире, не может сравниться по силе с твоей могучей хрупкостью: ее фактура пленяет меня цветом своих сфер, несущих смерть и вечность в каждом вдохе и выдохе (я не знаю, что в тебе есть такое, что открывает и закрывает, но что-то во мне понимает, что зов твоих глаз глубже, чем любая роза).

И ни у кого, даже у дождя, нет таких тонких рук.

Спасибо, Катя.

Достаточно на сегодня?

Есть сказка о сороконожке, которая заболела артритом и попросила совета у мудрой старой совы.

– Сороконожка, – сказала сова, – у тебя столько ног, и все опухли. На твоем месте я бы превратилась в аиста. Имея две ноги, ты сократишь свою боль на девяносто восемь процентов, а если будешь использовать крылья, то сможешь вообще обойтись без ног.

Сороконожка обрадовалась.

– Я принимаю твое предложение, не раздумывая, – воскликнула она. – Скажи только, как мне превратиться в аиста?

– О, – ответила сова, – подробностей я не знаю, я даю только общие рекомендации.

Буддизм не интересуют общие рекомендации. Он не интересуется философскими размышлениями. Он интересуется подробностями жизни, ее страданиями и их причинами. Он не предлагает вам необычных решений, не снабжает вас новыми грезами. Он просто смотрит жизни прямо в лицо. Он не говорит о Боге, о рае и аде. Он не создает никакой теологии, поскольку любая теология – это лишь попытка убежать от реальных проблем жизни.

Иногда философам и теологам буддизм кажется вообще не религией, потому что он не говорит о рае, он не говорит о вечной душе. Он говорит о страдании, несчастье, разочаровании, тревогах и мучениях жизни.

Многие считают буддизм пессимистичным – но это не так. Он просто хочет воспринимать жизнь такой, какая она есть, а жизнь – это и есть мучение, это и есть страдание. Простой способ избежать страдания – ускользнуть в абстракцию, отправиться в мир грез, начать думать о чем-то другом, плести теории, чтобы спрятать факт, боль жизни.