Филипп Дженкинс - Войны за Иисуса: Как церковь решала, во что верить

В Амиде, крупном городе Востока, новый епископ Авраам сжигал и распинал своих противникови с помощью солдат вкладывал причастие в уста сопротивляющихся. Один священник, с которым воинам ничего не удалосьсделать, остался в памятилюдей как Кир Плеватель – хотя вскоре его и сожгли живьем

Павел Еврей, преемник Севира на патриаршем престоле в Антиохии, был знаменитым гонителем монофизитов. Сторонников одной природы «вынуждали покидать монастыри, их грабили, хватали, заковывали в железо, бросали в тюрьмы, влекли на суд и подвергали различным пыткам». Им приходилось скрываться в сельской местности, скрываться на холмах и в пещерах и всегда опасаться, что их настигнут преследователи [397]. Другие епископы действовали еще грубее, так что их методы напоминали о будущих погромах или преследованиях еретиков в эпоху Высокого Средневековья. В Амиде, крупном городе Востока, новый епископ Авраам сжигал и распинал своих противников и с помощью солдат вкладывал причастие в уста сопротивляющихся. Один священник, с которым воинам ничего не удалось сделать, остался в памяти людей как Кир Плеватель – хотя вскоре его и сожгли живьем [398].

Монофизиты, которые постоянно претерпевали гонения, поняли, что их окончательно исключили из жизни церкви, и начали приспосабливаться к новой ситуации. К середине VI века огромные части ранее единого христианского мира откололись от церкви, заключившей союз с империей. Христианский мир стал пестрым набором соперничающих церквей, каждая из которых считала только саму себя подлинным телом Христовым.

Первой группой, обретшей самостоятельность, стала Церковь Востока, обычно называемая несторианской церковью, которая отказалась принимать решения Первого Эфесского собора. Церковь Востока сохранила верность Несторию, считая его оклеветанным учителем и святым отцом. Один позднейший несторианец вспоминал своего учителя такими словами:

Итак, ты предпринял долгое и трудное путешествие с Востока на Запад, чтобы принести свет душам, погруженным во тьму египетских заблуждений и живущим в дыму богохульства Аполлинария. Но люди возлюбили тьму более, нежели свет, потому что очи их ума были ослеплены личными пристрастиями [399].

Эта церковь сохранила ученые труды, которые вызывали подозрение у христиан Римской империи.

Несториане пользовались достаточно большой свободой в силу того, что важнейшие их центры располагались на востоке Сирии, в Месопотамии и Персии. Эти регионы в целом были независимы от римского контроля или, в худшем случае, подпадали под влияние империи лишь иногда. Когда римский мир стал с еще большим подозрением относиться к богословию антиохийцев, книжники и богословы начали перемещаться на восток, в частности в Эдессу, где Ива открыл знаменитую школу. Однако в 489 году император Зенон, пытаясь снискать расположение монофизитов, совершил попытку разгромить это движение. Тогда богословская школа переместилась из Эдессы в древний месопотамский город Нисибис. Здесь последователи антиохийцев оказались под властью Персидской империи, тогдашней соперничающей с Римом сверхдержавы, где в конце V века к ним относились достаточно терпимо. В 498 году глава церкви был официально провозглашен патриархом Вавилона, хотя на самом деле его резиденцией была столица Персидской империи Селевкия-Ктесифон. В начале VII века великий богослов и мистик Мар Бабай благодаря своей независимости от Рима мог заново систематизировать богословие двух природ, параллельно занимаясь реорганизацией церковных структур. Бабая Великого как мыслителя по праву можно поставить рядом с любыми другими знаменитыми отцами церкви [400].

Хотя несториане оставались меньшинством в империи, официальной религией которой был зороастризм, персидский контекст позволил этой церкви широко распространиться по миру: ее миссионеры действовали на территории Средней Азии – на территориях Киргизии, Туркмении и Афганистана. К началу VII века несториане уже добрались до Китая, а иные миссионеры отправлялись морским путем в Индию и Шри-Ланку [401].

Но не только несториане освободились от власти Константинополя и Рима. Появились новые расколы, которые воплощали в себе наихудшие опасения эпохи Эфеса и Халкидона. Египет неофициально уже стал независимым, а его примеру готовы были последовать церкви западной Сирии, где монофизитское духовенство, поставленное Анастасием, оставило глубокий след на сознании христиан. И хотя длительный период, когда империя симпатизировала монофизитству, завершился в 518 году, эта богословская школа не исчезла, но начала приспосабливаться к новым обстоятельствам [402].

На тот момент самой важной фигурой нового движения был Севир, занимавший пост антиохийского патриарха с 512 по 518 год, который стал святым покровителем монофизитства. Историк Френд справедливо называет его «одним из величайших героев религиозной истории восточного Средиземноморья», что звучит величественно, если вспомнить, с какими фигурами здесь его сравнивают. Он был славен тем, что отказался от любых мирских утешений, в том числе от постели или яств, приятных для рта. Севир не только был в высшей степени предан учению монофизитов, но и создал альтернативные структуры церкви. Уроженец Писидии, города в Малой Азии, он стал монахом около Газы, в самой сердцевине территории, находящейся под влиянием Петра Ивера. Севир поселился в обители, которую основали и которой управляли самые строгие последователи Евтихия и учения об одной природе [403]. Севир отказывался от любых компромиссов, а потому отверг Генотикон и осудил александрийского патриарха Петра Монга, который согласился принять этот документ. Обычно там, где оказывался Севир, проливалась кровь – сначала в Александрии, где он участвовал в стычках монофизитов с ортодоксами, а затем в Константинополе. Став патриархом Антиохии, он систематически убеждал или принуждал подчиненное ему духовенство следовать его линии. Севир создал еще один прецедент: он требовал строгости ( akribeia ), в том смысле, что его последователи не должны принимать причастие из рук халкидонских священнослужителей [404].

Когда в 518 году Юстин пришел к власти, Севир покинул Антиохию, чтобы избежать ареста или чего похуже: Юстин распорядился вырвать ему язык за подстрекательство к бунту. Важно, что последователи продолжали считать его законным патриархом до дня его смерти около 538 года, что породило еще один раскол в огромной юрисдикции. Его влияние было так сильно, что был даже издан особый указ: тот, кто хранит у себя труды Севира, должен их немедленно сжечь, иначе ему отрубят правую руку. Позднее Севир стал духовным вождем разных народов, подобно папе, с мнением которого считаются разные кафолические церкви. Во многом именно благодаря Севиру к 530-м годам монофизиты в разных землях и говорящие на разных языках начали действовать согласованно. Они постепенно стали походить на альтернативную вселенскую церковь [405].