Дэвид Годман - Жизнь с Раманой Махарши

Когда Бхагаван давал мне проект, он всегда говорил, что это всего лишь предложение. Он никогда не позволял себе приказывать мне. Обычно он говорил: «Этот проект только что пришел мне в голову. Если хочешь, можешь выполнить его. Если нет – забудь о нем».

Разумеется, всякий раз, когда Бхагаван говорил так, я воспринимал это как непосредственное указание. Я ни разу не отказался от работы и никогда не предлагал внести какие-либо изменения в планы Бхагавана.

Когда столовая и кухня были почти закончены, Чиннасвами пришел ко мне с собственным секретным планом. Он хотел, чтобы на крыше столовой я построил комнату для Бхагавана. Он также хотел, чтобы в этой комнате я установил лифт, который бы соединял ее с нижним этажом столовой. Он желал устроить все это для того, чтобы преданным требовалось его разрешение на получение даршана Бхагавана. Только тем, кто получит его разрешение, было бы позволено войти в лифт.

Чиннасвами попросил меня рассказать об этом плане Бхагавану. Обрисовав мне в общих чертах детали, он сказал: «Ты бываешь у Бхагавана каждый день, помогая ему принимать ванну. Бхагаван всегда говорит с тобой напрямую о своих строительных замыслах. Пойди и обсуди этот вопрос с Бхагаваном и посмотри, сможешь ли ты получить его согласие на этот план. Если тебе удастся получить его одобрение, я присвою тебе высокий титул „Сэр Аннамалай Свами". Может быть, я даже присвою тебе более высокий титул».

Вся эта идея была крайне нелепой, и я знал, что Бхагаван никогда не одобрит ее. За много лет до этого, когда хозяин пещеры Вирупакша попытался взять под свой контроль доступ к нему Бхагаван в ответ покинул пещеру. Я знал, что он никогда не согласится ни на один план, который станет препятствием между ним и преданными. Тем не менее, думал я, не будет вреда, если рассказать ему о задумке Чиннасвами. Я решил, что ясно дам понять, что идея эта не моя.

Когда позднее в тот день я подходил к двери ванной комнаты с намерением рассказать Бхагавану об этом плане, он крикнул мне: «Остановись! Не заходи внутрь! Не приходи сегодня!»

Я был потрясен. Все те годы, когда я помогал Бхагавану принимать ванну, не было случая, чтобы меня не впустили. Я решил, что это необычное приказание служит признаком того, что он знает, зачем я шел к нему. Более того, я чувствовал, что этот отказ видеть меня означает, что он настолько против этого плана, что даже не пожелал обсуждать его со мной. Я отправился обратно к Чиннасвами, объяснил, что произошло, и сказал ему, что не хочу больше иметь ничего общего с этим проектом, потому что теперь я уверен: Бхагаван совершенно против него. Я добавил: «Если хочешь одобрения Бхагавана, то сам попроси его».

Чиннасвами признал поражение. Поскольку он слишком боялся Бхагавана, чтобы напрямую обратиться к нему с таким вызывающим проектом, то про весь план было забыто.

Мои отношения с Чиннасвами улучшились со времени наших ранних ссор из-за склада и коровника. По-прежнему время от времени он пытался давать мне указания по поводу строительства, но поскольку он знал, что я работаю непосредственно на Бхагавана, то никогда особенно не жаловался, когда я отказывался выполнять их. Им всегда владела странная идея о том, что каким-то образом я могу одновременно выполнять совершенно противоречащие друг другу указания – его и Бхагавана. Он, бывало, говорил мне: «Хотя ты и повинуешься Бхагавану, ты должен также повиноваться и мне».

Чиннасвами всегда стремился взять под свой полный контроль все, что происходило в ашраме. Факт того, что по сути у него не было никакого контроля над строительными проектами или надо мной, раздражал его чрезвычайно. Это, я думаю, было основной причиной всех разногласий между нами.

Хотя внешне и сохраняя видимость вражды, с течением лет Чиннасвами начал выказывать глубокое уважение к моей работе и доброжелательный интерес к моему общему благосостоянию. Он нередко справлялся о моем здоровье и часто напоминал мне, чтобы я ел как следует. Он даже распорядился, чтобы для меня разогревали воду, чтобы я мог принять горячую ванну в конце каждого дня. Он говорил мне: «Если ты заболеешь, кто будет вести работы? Ты должен хорошенько есть и стараться отдыхать как следует».

Отчасти его кампания по поддержанию моего здоровья выразилась в том, что он наказал женщинам, работавшим на кухне, приносить мне с регулярными интервалами пахту, пока я работал.

Бхагаван решил, что крыша столовой должна быть выполнена в стиле, называемом «мадрасская терраса»; это означает плоскую крышу с рядами кирпичной и известковой кладки, поддерживаемую деревянными балками. В день, когда мы начали класть кирпичи, я задействовал около тридцати каменщиков. По каким-то причинам ни один из них, казалось, не был сильно заинтересован в хорошем результате.

Когда я в первый раз заметил, насколько плохо они выполняют работу, то сказал им: «Нас всех скоро не станет, но эти здания простоят еще долгие годы после того, как мы умрем. Поэтому нам нужно постараться сделать их как можно более прочными».

Я сказал всем каменщикам: «Вы должны положить необходимое количество цемента между кирпичами. Если вы этого не сделаете, кирпичи не будут прочно держаться на своем месте». Каменщики и так знали это, но многие из них, включая главного каменщика, пренебрегли моими указаниями.

В конце концов я принялся кричать на главного каменщика: «Ты здесь главный! Если ты не будешь делать работу как надо, как можно рассчитывать на то, что твои рабочие будут делать ее правильно?». Мои крики никак не сказались на качестве работ. К десяти утра я успел так накричаться, что совершенно охрип.

Я отправился к Бхагавану и просипел: «Я больше не могу эффективно руководить этими людьми. От громких криков я потерял голос. Но если не кричать на рабочих, то они и не подумают работать как следует». Бхагаван отнесся с вниманием к моей проблеме. «Пойди и отдохни, – сказал он. – Я сам присмотрю за работой». Бхагаван вышел из холла, позвал Чиннасвами и человека по имени Субраманиам и поднялся на крышу, чтобы руководить работами. Субраманиам, обладавший очень громким голосом, взял на себя обязанность «главного по крикам», пока Бхагаван и Чиннасвами следили за тем, чтобы рабочие старательно делали свое дело. С тремя людьми, следящими за кладкой кирпича, ведение строительства пошло куда более эффективно. Качество работы улучшилось, и вскоре строительство было завершено.

В те дни я часто страдал от боли в горле, поскольку мне приходилось много кричать на рабочих. Сампур-наммал, одна из кухарок, время от времени варила напиток из рисовой воды, ги и пальмового сахара и приносила мне его в высоком стакане. Она повторяла, что он полезен при боли в горле. Я пил эту микстуру каждый день, так как обнаружил, что, как и говорила Сампур-наммал, она весьма эффективно смягчает боли в горле.