Дэвид Годман - Жизнь с Раманой Махарши

Я попытался было остановить его со словами: «Зачем Бхагаван занимается этой работой? Я легко могу соскрести все это сам». «Я делаю это, потому что мне нужно размяться, – отвечал Бхагаван. – Если я буду работать, тело мое станет более здоровым. В данный момент я не испытываю аппетита. Если я буду заниматься какой-то работой, то захочу есть. Моя проблема с газами, возможно, тоже исчезнет, если у меня будет достаточное количество физической нагрузки».

Я больше не пытался отговаривать его, поскольку было ясно, что работа доставляет ему чрезвычайное удовольствие.

Поскольку мы, как правило, не допускали, чтобы Бхагаван занимался тяжелой повседневной работой в ашраме, он поддерживал здоровый образ жизни, часто гуляя по холму. В сороковые годы он даже сочетал их с ежедневной программой укрепляющих упражнений для улучшения пищеварения. Он поднимал руки над головой и наклонялся вперед на прямых ногах, стараясь коснуться пальцев ног. Он проделывал это около тридцати раз каждое утро. Обычно он выполнял это упражнение там, где его не могли видеть другие люди, однако пару раз его замечали женщины, бродящие по холму в поисках дров для разведения огня.

Одна из них, понаблюдав за тем, как Бхагаван повторяет наклоны вперед, заметила: «Бхагаван съел слишком много еды в ашраме. Он пытается вызвать рвоту».

Другая женщина с более плодовитым воображением не согласилась с этим: «Нет, это специальные упражнения. Бхагаван собирает на холме камни и превращает их в золото. Он использует это золото, чтобы оплатить строительство Храма Матери. А как еще ему оплатить его? Человек, которого ты видишь рядом с ним (служитель Бхагавана), выполняет роль часового. Он следит за тем, чтобы никто не помешал Бхагавану, пока тот делает золото. А еще он не дает другим людям украсть его и помогает относить его обратно в ашрам».

Возрастающее процветание ашрама в сороковые годы широко обсуждалось местными жителями. Многие из них, не имеющие никакого представления о том, как на самом деле финансировался ашрам, пришли к выводу, что руководство ашрама подделывает деньги, чтобы профинансировать его развитие. Я слышал, как многие из тех, кто не являлся преданным, развивали эту теорию. Однажды, когда я стоял возле офиса ашрама, то увидел, что один из местных деревенских жителей наблюдает за тем, как Мауни Шриниваса Рао что-то печатает. Деревенский житель, который никогда до этого не видел печатной машинки, решил, что это, должно быть, тот самый аппарат, производящий все фальшивые купюры. Рядом с офисом находилось помещение для хранения багажа, куда преданные могли сдать свои сумки, прежде чем отправиться на даршан. Поскольку у входа в это помещение всегда находился сторож, охраняющий пожитки преданных, многие жители окрестных деревень пришли к заключению, что это, должно быть, та самая комната, где изготовляются и хранятся деньги.

Бхагаван совершал частые прогулки отчасти для улучшения пищеварения, отчасти для того, чтобы снять одеревенелость в коленях. Еще в свои первые годы в ашраме я заметил, что Бхагаван страдает от ревматического опухания и болей в коленях. С течением лет проблема эта все больше и больше давала знать о себе. На этот счет у Бхагавана была любимая шутка, которую он не раз повторял. Он говорил: «Хануман поймал Раму за ноги, а его отец поймал за ноги меня».

В индуистской мифологии отец Ханумана – Ваю, бог ветра. Хануман, царь обезьян, – один из самых выдающихся преданных Рамы. На тамили мы всегда говорим, что в ноге находится ваю, если нога начинает опухать.

Служители Бхагавана регулярно массировали ему колени, втирая масло, однако особого облегчения это не приносило. Боль была столь жестокой, что его служителям приходилось подкладывать ему под колени подушку, поскольку сидеть с вытянутыми ногами было ему слишком больно. Если посмотреть на известную фотографию, которая сейчас стоит на софе в старом холле, можно увидеть, как использовались эти подушки, поддерживающие его согнутые ноги. Бхагаван разрешал своим служителям делать ему массаж, однако сам он больше верил в упражнения как средство для облегчения боли. Он говорил: «Если я не буду гулять каждый день, ноги будут болеть».

Как-то раз, когда я с помощью масла массировал ноги Бхагавана, вошла пожилая женщина и спросила меня, в чем проблема. Я сказал ей: «Я массирую Бхагавану ноги, потому что они болят».

Женщина подняла на смех мое объяснение. «Бхагаван не чувствует никакой боли, – сказала она. – Ты только очищаешь себя от грехов, делая это».

Когда Бхагаван пытался помочь нам в наших повседневных работах, то сталкивался с большим сопротивлением со стороны живших в ашраме преданных.

Многим из нас казалось, что мы не проявим должного уважения, если позволим ему заниматься ручным трудом. Как-то раз, например, в первые годы моего пребывания в ашраме, преданные провели неофициальное собрание, чтобы распределить между собой все работы, которые нужно было выполнить в тот день. Кто-то вызвался готовиться, кто-то – заняться уборкой и т. д.

В конце собрания Бхагаван, который не получил никакого задания, объявил: «Есть еще одна работа, про которую вы забыли. Никому не была поручена стирка. Если все вы дадите мне свои вещи, я отнесу их к Яма Тиртхаму и все их постираю». Никто не хотел, чтобы Бхагаван занялся этим. Мы поручили стирку кому-то другому и оставили его без работы.

Иногда, правда, Бхагавану успешно удавалось затеять и самому выполнить работу. Однажды он решил построить кирпичную полку в алькове старой кухни. Он намеревался хранить там сосуды с соленьями (пикули). Бхагаван собственноручно вырыл землю с помощью шестифутового кадаппарая (лома). Шантамал, одна из кухарок, приготовила из нее строительную грязь. Бхагаван предпочел сделать всю работу сам, а не поручать ее мне, поскольку небрахманы на кухню не допускались. Я работал в столовой, примыкавшей к кухне, однако не мог видеть, что делает Бхагаван, потому что очень религиозная жена одного брахмана закрывала с помощью сари вход на кухню. Очевидно, она думала, что раз я не брахман, то не должен даже видеть, что происходит на кухне. Когда Бхагаван оторвал взгляд от своей кирпичной кладки и увидел, что она делает, то сказал: «Зачем ты держишь так сари? Это же всего лишь наш Аннамалай Свами».