Бернар Вербер - Шестой сон

«У меня есть мечта», – сказал Мартин Лютер Кинг, перед тем как представить свое видение будущего мира без расизма.

Жак Кляйн вздохнул.

С момента ввода в вены Каролины Кляйн смеси прошло полчаса.

Затем прошло еще десять минут.

Теперь сердечный ритм Каролины замедлился до четырех ударов в минуту.

– Ее больше нет с нами, – прошептала Шарлотта.

– Возможно, она отправилась дальше меня, потому что у нее было больше чего сказать своему бессознательному. Она вернется. Она обязательно вернется, – пытался убедить себя Жак.

– С медицинской точки зрения у нее наступила клиническая смерть, – признал Эрик Джакометти.

– Разве я тоже не побывал за гранью смерти? – запсиховал Жак.

Никто не осмелился ему противоречить. Поэтому ожидание продолжилось в молчании.

– Уже час, как она ушла, Жак. При столь слабом сердцебиении кровь перестает питать мозг. Даже если она и придет в себя, у нее, возможно, останутся… тяжелые осложнения.

– Поскольку она отправилась дальше, то ей требуется больше времени на возвращение, вот и все. Но я знаю, что она вернется.

Шамбайя продолжала напевать свои песни. Икар играл в компьютерную игру на смартфоне. Эрик уткнулся в свой смартфон, чтобы ознакомиться с результатами новейших исследований, посвященных неминуемой смерти.

И все ждали.

Что происходит? – спросил себя Жак. Что там с ней происходит сейчас? Она должна встретиться лицом к лицу со своим бессознательным, как я встретился со своим.

Почему у нее на это ушло больше времени, чем у меня?

Должно быть, у нее в детстве произошла какая-то трагедия, провоцировавшая у нее приступы сомнамбулизма, вынудившая ее убежать подальше от меня.

Дело в ее отце? Матери?

Во всяком случае, произошло нечто по-настоящему ужасное, иначе она не захотела бы оставаться в стороне от собственного ребенка в течение шестнадцати лет.

Если только не… Если только она не совершила какой-то страшный поступок во время приступа сомнамбулизма. Убила кого-то. Убила кого-то из своей семьи.

Кажется, я знаю это, чувствую в глубине души.

Младшего брата… Она говорила об этом с папой после приступа.

По маминым словам, правосудие признало ее невиновной, но она продолжала корить себя.

Это все объясняет. Ее страшила мысль о том, что… она может убить меня. Однажды. Во время приступа сомнамбулизма. Да, вероятно, так и есть!

Новый опыт изменил мое сознание… Я сам стал ощущать некоторые вещи без помощи ноосферы и духов, словно я подключился… одновременно ко всем истинам по ту сторону лжи, забвения и беспочвенных убеждений.

Мама сбежала от меня, потому что у нее не было выбора.

А сейчас она развязывает этот узел.

Мама, я не осуждал тебя за то, что ты так долго не давала знать о себе, поэтому умоляю, ты тоже не осуждай себя!

Мама, прими себя такой, какая ты есть. Я принимаю тебя с твоей болезнью, в которой ты не виновата.

Мама, я любил тебя с рождения, я не знаю, что ты натворила, но заранее прощаю тебя. Никто не обязан быть совершенным.

Тем временем прошел один час и десять минут. Затем час и двадцать минут.

В конце концов Жак впал в отчаяние. Совершенно подавленный, он опустился на пол. Икар подошел к нему:

– Папа, ты можешь рассказать, как там было, в глубине твоего сна?

Шамбайя перестала петь и, сев рядом с мужем, принялась нежно гладить его по лицу.

– Это произошло не по твоей вине, – сказала она. – Ты захотел попытаться вернуть ее, отправив «туда», но это измерение, в котором наука бессильна.

Счетчик показывал, что пожилая женщина восьмидесяти лет покинула этот мир полтора часа назад. И вдруг, на девяносто четвертой минуте, наличие мозговой активности Каролины проявилось в движении закрытых глаз.

– Она возвратилась на стадию пять и девять! – воскликнула Шарлотта.

Ей помогает подняться «она из будущего» , подумал Жак.

– Мама, ты меня слышишь?

Легкое движение глаз.

– Мы здесь, мы ждем тебя в… реальном мире. Ты сможешь самостоятельно подняться?

Два движения глаз.

– Мы применим электрошок и сделаем ей укол адреналина, – крикнул Эрик, спешно подыскивая нужные инструменты.

– Мама! Послушай меня! Я знаю, что ты меня слышишь! Твой дух сильнее материи. Я уверен, что у тебя все получится и без электрошока. Дух способен преодолевать пространство и время.

Она снова сделала два движения глазами. Эрик был готов вколоть ей адреналин. Тогда Жак заговорил громче в микрофон, соединенный с саркофагом:

– Мама, возвращайся сама! Попробуй!

Закрытые глаза Каролины Кляйн дернулись, по телу пробежала дрожь.

– Готово, – объявила Шарлотта, следящая за гипнограммой. – Она поднимается. Стадия пять и восемь…

Онейрический экран осветился, и все смогли увидеть на нем гору, возвышавшуюся над водой.

Маме ни в коем случае нельзя просыпаться прямо сейчас, подумал Жак, иначе ей грозит разрыв в сознании, который повлечет за собой серьезные психические осложнения.

Гамма-ритм. Затем амплитуда снизилась.

Экран показывал им, что Каролина преодолела четвертую, а затем и третью стадию. Дельта-ритм. Вторая стадия. Тета-ритм. Первая стадия. Альфа-ритм. Подготовка к пробуждению: бета-ритм.

Камера внутри саркофага фиксировала, что у Каролины слегка подрагивают ресницы. Она приоткрыла глаза, затем снова закрыла, словно не хотела покидать мир снов. Крышку флоат-камеры приподняли.

Жак Кляйн убрал капельницу, словно перерезал пуповину.

Он погрузил руки в соленую воду, обхватил мать и поднял ее. Каролину обернули в полотенце, вытерли и одели в теплый халат.

Жак поцеловал ее в лоб.

Каролина снова попыталась открыть глаза, но яркий электрический свет ослеплял ее. Она заслонила глаза рукой, затем сжала кулаки и заплакала.

Жак бережно уложил маму на кровать, словно новорожденного в инкубатор. Он задул свечи, чтобы в полутемной комнате стало еще темнее.

Он смотрел на нее.

Его мать постепенно успокоилась, по-видимому погрузившись в обычный сон.

Она улыбалась, ей было хорошо.

Она спала.

Жак Кляйн убрал со лба Каролины пряди мокрых волос и нежно погладил ее по лицу, в точности так, как она гладила его когда-то в детстве.

«Во сне мы проводим треть нашей жизни. Треть. А двенадцатую ее часть мы видим сновидения. Но большинство людей к этому безучастны. Время сна воспринимается лишь как время восстановления. Сновидения забываются практически сразу по пробуждении. Для меня же происходящее из ночи в ночь под тонкими одеялами во влажном тепле постели относится к разряду тайны. Мир сна – это новый, неизведанный континент, параллельный мир, полный сокровищ, заслуживающих того, чтобы их откопали и использовали. Наступит день, когда детей в школах будут учить правильно спать, а студентов в университетах – видеть сны. Однажды сновидения превратятся в произведения искусства, которые все смогут увидеть на широком экране. Тогда из этой трети жизни, которую ошибочно считают бесполезной, наконец начнут извлекать пользу для усиления наших физических и умственных способностей».