Кори Маккарти - Расколотое небо

– Я не могу летать без него, – тихо призналась она.

Истинность этих слов заставила ее уйти в себя. Ее затрясло, как в жару.

– Еще как можешь! – отмахнулась от ее заявления Сильф. – Лиам тоже считает, что ты сможешь вернуть «крылышки». Конечно, для этого придется чуть ли не поселиться у мозгоправа. Окончательное решение будет за Кейлом и Торном, но тут у тебя есть кое-какое влияние. Что скажешь?

– Что я оказалась в каком-то параллельном мире.

– Это тоже полезно. Отрицание и всякие такие защитные механизмы, – объявила Сильф. – Еще один этап.

Отрицание? Неужели из-за этого она постоянно возвращается мыслями обратно, отчаянно пытаясь переписать случившееся? А Сильф тем временем продолжила:

– Я прошла через такое же, когда у меня умерла бабушка.

Чейз нащупала некую закономерность. Чуть раньше своей давней травмой с ней поделился Кейл – у него родами умерла жена, – а теперь вот Сильф добавляет свою. Видимо, так поступают люди, когда происходит что-то ужасное: рассказывают о том ужасном, что было у них. И хотя Чейз могла понять, почему людям хочется соболезновать, ей это представлялось подсчетом трагедий. Спасибо, не надо.

– Сильф, бабушки всегда умирают. Старость – это вроде как обязательно.

– А они всегда умирают от недоедания, Никс? От того, что тайком морят себя голодом, экономя деньги на подготовку внучки, чтобы та смогла попасть в свою вожделенную академию?

Сильф выжидательно замолчала. Воздух был так напитан стыдом, что Чейз почувствовала необходимость ответить на этот риторический вопрос.

– Нет, не всегда.

– Вот и мне так казалось, – буркнула Сильф, – ты, раненая жопа.

– Так вот почему ты всегда такая серьезная, – пробормотала Чейз.

Кто-то громко и сильно постучал им в дверь. Чейз понятия не имела, кто бы это был. К ним с Пиппином гости никогда не ходили.

Стук повторился.

– Отвечай, – велела Сильф. – Это не моя комната.

Чейз слезла с койки и открыла дверь. В коридоре стоял Бунтарь. Он переступил с ноги на ногу и потер локти. Нос у него был красный и распухший.

– Ты пришел за Сильф? – спросила Чейз.

Он нахмурился.

– Сильф здесь? Я думал… Ну, мне надо кое-что тебе сказать. Признаться.

Они молча уставились друг на друга. Чейз пыталась понять, пришел ли он выразить соболезнования или поделиться печальной историей. Обе ее догадки оказались мимо.

Бунтарь выпалил вдруг:

– Я нескольким людям сказал, что Торн твой папа. В ночь перед испытаниями. Я все еще на тебя злился.

Он помахал перебинтованной рукой, словно она служила ему отпущением.

Чейз прижалась лбом к двери и закрыла глаза.

– И что?

– И я извиняюсь. Я хотел попросить у тебя прощения. Думал, ты меня из-за этого ударила.

– Забудь, – сказала Чейз. – Теперь все это не имеет значения.

Оказалось, что она и правда так считает!

– Я тут пытаюсь уснуть, Бунтарь! – заорала Сильф. – Иди, отдыхай. У нас через пять часов вылет.

Бунтарь тоже привалился к двери и шепотом спросил:

– Ты как, нормально?

Чейз хотелось соврать, но сил не было. И потом – казалось, что Бунтарю это действительно важно. Это было не менее странно, чем лежащая на койке Пиппина Сильф.

– Нет, не нормально, – призналась Чейз, и правда принесла ей странное облегчение. – Но я еще здесь. Хотя меня немного пугает, что Сильф решила стать моей закадычной подругой.

Чейз сама не ожидала от себя шутки – а Бунтарь вдруг глуповато ухмыльнулся.

Она пожелала ему спокойной ночи и закрыла дверь, все еще не опомнившись.

– Я своего ОРП знаю, – Сильф подняла ноги и помассировала икры. – На самом деле он тебя не любит. Он просто безумно завидует вам со Стрелой.

– Как скажешь, Сильф. Я вообще не очень-то разбираюсь в любви. Это ты у нас специалист со своим парнем-военным.

Сильф таинственно улыбнулась.

– Ты единственная, кто знает про Лиама. Из-за этого ты даже начала мне немножко нравиться. Я все думаю, что… – Сильф прервал новый громкий стук. – А это еще кто?

Чейз открыла дверь. Это был Тэннер. Его взгляд нацелился на нее, словно он готовился стрелять, но сначала он ее крепко обнял. А потом отстранил, держа за оба плеча.

– Скажи, что это неправда. Скажи, что незнакома с генералом Торном!

– Я с ним незнакома. – Правда говорилась легко. – По-настоящему. Но он – мой отец. Он заставил меня два раза пройти генный анализ, чтобы точно знать.

Избыточная откровенность Чейз огорошила Тэннера: он замер, глядя на нее еще пристальнее.

Сильф села на койке, скрипнув пружинами.

– Вали, Арктика. Нам надо спать. У меня через считаные часы вылет.

Чейз вышла в тихий, залитый аварийным красным светом коридор и закрыла дверь.

– Оказывается, я теперь живу со штаб-сержантом Сильф.

Тэннер нахмурился:

– Как это вышло?

– Чистой воды везенье.

Он почти улыбнулся – а она почти почувствовала себя прежней.

– Бунтарь сказал мне про твоего отца.

Чейз снова попыталась говорить холодно и презрительно, но у нее не получилось. Оказалось, что это требовало намного больше усилий, чем простая правда.

– Это именно так ужасно, как звучит, – призналась она. – Он не хочет иметь со мной никаких дел, и свыкнуться с этим труднее, чем следовало бы.

Она смотрела, как Тэннер взвешивает свои следующие слова.

– Мой дед был филиппинцем, Чейз.

– Знаю. – Стоило ему ей об этом сказать, и она сбежала так стремительно, что, наверное, внутри у нее до сих пор что-то не остановилось. – Я не могу за него извиняться. Я не виновата в том, что он сделал. И если честно, то и он не виноват.

Тэннер покачал головой.

– Я бы ту бомбу ни за что не сбросил. Я бы отказался. Был бы разжалован и уволен.

Чейз отвела взгляд.

– Я так бы и подумала.

– Я тебе это говорю, чтобы ты знала, что я о нем думаю. И чтобы ты знала, что это никак не меняет того, что я о тебе думаю.

– Ну, правильно! Я же любовный вампир.

Обида вырвалась с неожиданной для нее самой силой.

Тэннер нахмурился: с этим выражением лица он всегда казался серьезным и симпатичным.

– Я злился не потому, что ты со мной рассталась, Чейз. Я злился потому, что чувствовал, что я тебе нравлюсь, даже когда ты пыталась меня бросить. Это было непонятно, а я люблю, чтобы все было понятно. – Он расправил плечи. – Ты боялась сближаться с людьми. Когда я в этом разобрался, то перестал так злиться. Я надеялась, что ты с этим справишься. Желательно не с Бунтарем.

К своему удивлению, она почувствовала облегчение.

– Тут я с тобой солидарна.

Чейз вернулась в комнату с еще более странными чувствами. Казалось, Тэннер и Бунтарь искренне за нее тревожатся. Почему? Она вела себя с ними ужасно.

– Мне надо ждать еще каких-то бывших ухажеров? – осведомилась Сильф. – Можно вывесить объявление.