Кори Маккарти - Расколотое небо

Чейз вспомнила, как капли крови Пиппина расцветали и блекли, растворяясь в озерной воде.

Она подавилась – и ее мощно вырвало. Ритц отскочила, а Адриен придвинулась ближе и держала Чейз за плечи.

Чейз вытерла губы и заставила себя вернуться к реальности. К боли.

– Бунтарь погибнет, – сказала она Ритц. – Они все погибнут. Сильф, Стрела и Ромео. Они слишком устали! Нам нужен на смену еще один пилот, а это значит, что вы должны вернуть мне «крылья». – Чейз наступала на Ритц. Она сама толком не поняла, когда именно рванулась вперед, но теперь стояла к ней вплотную, дыша на нее запахом рвоты. – Пожалуйста!

Прищуренные глаза психиатра, очки в металлической оправе и громадный узел волос вблизи выглядели по-другому. Чейз вдруг поняла, что Ритц не под пятьдесят, а только немного за тридцать.

– С момента аварии прошло всего пять дней, – осторожно проговорила психиатр.

– Ага. Уже пять дней! – парировала Чейз. – Пять дней войны «в любую минуту». Я им нужна. – Чейз удержалась и не добавила, что ей самой нужна высота. Скорость. Полет – это единственное, что не даст ей откатиться назад. – Вы видели новости. Люди психуют. Они боятся, что жисюндинцы в любой момент могут сбросить тысячу бомб. Нам надо что-то делать. – Она помотала головой. – Мне надо что-то делать.

– И что именно ты можешь сделать? – ласково спросила Адриен.

Чейз отвела взгляд.

– Соображу, когда взлечу. Я всегда так делаю.

Ритц переглянулась с Адриен.

– Ты пока не доказала, что сможешь нормально взаимодействовать с другим ОРП. Отправлять тебя в полет было бы опасно.

– Дайте мне попытаться с Ромео. Или, еще лучше, отпустите меня одну. Если я на десять минут попаду на «Пегаса», то точно смогу взлететь. Эта идиотская машина мешает мне сосредоточиться.

– Исключено, – заявила Ритц. – Ты слишком травмирована.

Адриен мягко взяла Чейз за локоть.

– «Стрикеры» не рассчитаны на одиночное управление. Ты смогла бы только взлететь и приземлиться. И даже в этом случае опасно лететь без указаний ОРП.

Грудь Чейз залило свинцом. Адриен пыталась ей помочь, но для Чейз это прозвучало как вызов. Как бы то ни было, она развернулась и ушла – помчалась в ангар так стремительно, что стены коридора смазались.

«Звезда» оказалась странно пустынной. Кадеты были заперты в казармах, занятия отменили. Она пронеслась по Парку, заглянула в рекреацию. Там было пусто и пахло, как это ни странно, грязным бельем.

Ярко-красный тревожный сигнал мигал на потолке. Несмотря на создаваемую им мрачную атмосферу, само его наличие приносило облегчение. Если красные беспилотники уже вылетели бы, если бы всю «Звезду» вот-вот должны были бы разнести на кусочки, свет потушили бы полностью. Арктический мрак способен защитить их только в том случае, если они не будут испускать ни единого лучика – и если программа противоракетной защиты будет работать.

У Чейз пересохло во рту: она вспомнила, как пылала МАВС, и в десятый раз за один только этот день поняла, насколько мало у них надежды выстоять против Жи Сюнди. Со стороны Торна было идиотизмом мечтать о войне. Что способно помешать Новому восточному блоку включить США в свою империю? Вторая холодная война и началась-то из-за смелого ядерного удара по Филиппинам, который нанес Торн. Жисюндинцы не ожидали, что Америка так быстро начнет эскалацию – и это их немного отпугнуло. Но сейчас? Что способно отпугнуть красные беспилотники, пока ситуация не перейдет в стадию «до последнего человека»?

Чейз подавила свои сомнения и опасения и побежала в ангар. Надо думать о главном – а ей необходимо подняться в небо и очистить мысли… и сердце. Однако у дверей ее остановила военная полиция.

– Кадетам в ангаре находиться запрещено, – заявили оба полисмена хором.

– Я иду к Кейлу, – соврала она. Они переглянулись. – Он в диспетчерской, – придумала она. – Он за мной послал.

– Предъяви пропуск, – потребовал более низкий из полисменов.

– Может, я его забыла. – Она начала копаться в карманах, просто чтобы потянуть время – и в этот момент заметила в нескольких шагах от них парня Сильф. – Штаб-сержант Мастерс! – позвала она. Он остановился и настороженно посмотрел на нее. В руках у него была масса каких-то бумаг. – Скажите им, что Кейл меня вызвал!

Она увидела по его лицу, что он прикидывает «за» и «против». Мастерс понимал, что Чейз хочет пройти – и что она знает его важный секрет.

– Кейл хотел ее видеть, – сказал он наконец.

Он быстро повернулся и зашагал по холодному бетонному помещению.

– Видите? – сказала Чейз.

Полисмены ее пропустили, но один из них следил за ней, пока она не завернула за какой-то из более старых истребителей. Она залезла под брезент и привалилась к металлическому боку Ф-14.

Что она делает? Она действительно собралась залезть в «Пегас» без разрешения?

– Когда ты был здесь, нарушать правила было легче, Пип, – призналась она вслух. – Это не так весело, когда ты не говоришь мне, как плохо все может закончиться.

Она прижала ладони к самолету, а ее мысли разлетелись. Если честно, то без Пиппина все стало плохо. Плохо на тренажерах. Плохо, когда Тристан пытался с ней разговаривать. Плохо, когда Кейл смотрел на нее, как на разбившуюся статуэтку. Плохо, когда она после крушения попросила о встрече с отцом.

Плохо, когда Торн отказался.

Пальцы Чейз зацепились за дыру в самолете. Их оказалось несколько. Она отодвинула брезент и посмотрела на сыпь пулевых отверстий в металле. Обшивка истончилась и прогнулась. Эти разрушения стали для нее символом охватившего всю страну страха, который возник задолго до ее собственного. Ей надо что-то делать!

Глаза у нее защипало от слез, но она справилась с ними и побежала к «Пегасу». Она дождалась момента, когда ее никто не видит, забралась на крыло и нырнула в кабину. В ней пахло Сильф, и кресло пилота было слишком далеко отодвинуто.

– Журавлиные ноги. – Чейз привела в действие рычаг, который обнаружила той ночью в кабине у Тристана, и установила нужное положение кресла. – У этой девицы журавлиные ноги.

Она потерла щеки, отгоняя воспоминание о том, как они с Тристаном каким-то образом уместились на одном кресле.

Ей казалось, что это было несколько лет назад, а на самом деле прошло всего шесть дней. Шесть!

Она сторонилась Тристана после аварии, и он не навязывался – хотя у него и времени-то не было: он по половине суток проводил в воздухе. У нее вспыхнули щеки, когда она представила себе, как он, вымотанный, летает вдоль демаркационной линии. Это ей следовало бы там выкладываться. Не ему.

Это она облажалась при столкновении с тем беспилотником.

Чейз включила механизм, закрывающий фонарь, – и кто-то из наземной команды это заметил.