Лисса Прайс - Измененная

– Ты так здорово выглядишь, что затмишь моего деда!

Пока мы подходили к музыкальному центру, я чувствовала себя принцессой, приехавшей на королевский бал. Все было как в сказке: крошечные фонарики опутывали деревья, более крупные очерчивали здания, а прожекторы освещали причудливый фонтан, танцевавший в центре площади.

Мы вошли в зал Дороти Чэндлер, где люстры размером с мини-автомобили сверкали у нас над головами. Мы поднялись по парадной лестнице на второй этаж. Прием, предшествующий награждению, уже был в разгаре. Старички-официанты сновали среди нарядной толпы с подносами, заставленными бокалами шампанского и пунша. Гостями в основном были богатые старички, но присутствовали и шикарные подростки вроде Блейка.

А еще тут была я.

– А где твой дед?

Блейк подал мне бокал с пуншем.

– Пойду поищу. Ты здесь подождешь?

– Конечно, – ответила я, разглядывая столы с фуршетом.

Он вытянул шею, чтобы посмотреть поверх моря седых голов, а потом нырнул в толпу. Я прошла к столам, заставленным креветками, крабами и омарами. У Тайлера глаза бы на лоб вылезли.

Я уже решила было чего-нибудь попробовать, когда меня неожиданно окликнули:

«Кэлли. Ты все-таки пошла».

Голос звучал у меня в голове. Хелена! Значит, она все-таки не уходила из банка тел.

– Ты вернулась, – негромко сказала я. – Мне нужно изгнать беса!

Все вокруг меня были так заняты общением или едой, что не обратили внимания на мой разговор с самой собой. Я не знала, злиться мне или радоваться.

«Я рада, что ты прозрела».

– Не надо меня благодарить. Я пришла сюда не для того, чтобы кого-то убивать.

«Сенатор – чудовище. Если ты его упустишь, завтра он улетит в Вашингтон – и судьба тысяч подростков будет решена».

Ее истерика на меня не действовала.

– Ты не можешь это утверждать точно.

«Говорят, что о человеке можно судить по тому, с кем он общается. Ну так вот: сенатор стакнулся с человеком, который возглавляет «Лучшие цели». Со Стариком. А он – самый мерзкий человек во всей вселенной».

– Тогда, может, мне следовало бы убить как раз его!

Я надеялась, что мой сарказм окажется достаточно ядовитым, чтобы пронять даже ее.

«Следовало бы. Но его слишком хорошо охраняют. Сейчас наша главная забота – это сенатор».

Похоже, ее список кандидатов на убийство рос.

«Не позволив сегодня сенатору сесть на самолет, мы можем не дать этой бомбе взорваться. Я заплачу тебе в пять раз больше того, что тебе предложили в «Целях». И я обещаю дать тебе дом.

Я заставила себя не реагировать. Я вышла на балкон и прошла мимо красных огоньков сигар, которые курили старички: им больше не надо было опасаться ранней смерти. Пройдя в самый его конец, я остановилась и посмотрела в вечернее небо. За границей этого роскошного района резким контрастом громоздились покрытые граффити здания.

Хелена сделала мне впечатляющее предложение. Мне было противно даже задумываться о согласии.

– Даже если бы мне хотелось сделать то, о чем ты просишь, у меня нет пистолета.

«Есть. Я спрятала его здесь заранее. Это ведь был мой первый план, если помнишь».

Мне стало тошно. Она ведь говорит о дедушке Блейка!

«Я скажу тебе, где он».

– Не говори. Не хочу знать.

Мне хотелось заткнуть уши и запеть какую-нибудь глупую песенку, но этим ее не заглушить.

Я услышала у себя за спиной шаги. Повернувшись, я увидела Блейка.

– Вот она! – сказал Блейк. – Дедушка, это Кэлли.

Сенатор Хэррисон!

Вот мой шанс. Я могу его предостеречь. Но мне нельзя было начинать разговор ни с того ни с сего. Меня примут за сумасшедшую.

– Мы вас повсюду искали, юная леди, – сказал сенатор, протягивая мне руку.

Не самая лучшая рекомендация: меня пришлось высматривать. Пожимая ему руку, я заметила, что у него очень странное выражение лица. Почти печальное – словно ему меня жаль.

– И где же вы познакомились с моим внуком?

– В ночном клубе, – ответила я.

Он повернулся к Блейку:

– В клубе? В каком именно клубе?

– Дедушка… – начал Блейк.

– В клубе «Руна», – сказала я, наверное, чересчур поспешив.

– В клубе «Руна»! – сенатор напряженно застыл.

Я решила, что он этого не одобрил. Мне следовало предоставить ответ Блейку. Я покосилась на него, но его лицо было непроницаемым.

Блейк спросил у меня:

– Ты тут еще не окоченела?

Я качнула головой и только потом посмотрела на него. Может, я упустила намек, что надо вернуться в помещение?

Сенатор откашлялся.

– На вас чудесное платье.

– Спасибо.

Я опустила глаза и разгладила ткань.

– И серьги. Браслет… Фамильные драгоценности? Выглядят очень знакомыми.

– Их подобрал мне ваш внук.

Сенатор бросил на Блейка гневный взгляд.

– Да, действительно. Бережно отнеситесь к этим украшениям сегодня. Они принадлежат нашей семье уже несколько поколений.

Помощник подошел к сенатору и что-то шепнул ему на ухо.

– Нам надо пройти за кулисы. Церемония начнется через тридцать минут, – сказал Блейку сенатор Хэррисон.

– Сейчас приду, – пообещал Блейк.

Сенатор шумно выдохнул.

– Впечатление, Блейк. Впечатление.

– Я приду, – сказал Блейк.

Сенатор развернулся и ушел, не прощаясь.

– Похоже, я ему не понравилась, – прошептала я Блейку.

– Не-а. Это он так говорит: «Я от нее просто в восторге». Разве не заметно?

Он сжал мою руку.

Я невольно улыбнулась.

– Билет у тебя есть. Я подойду к тебе после награждения. В бальном зале будут десерты.

Блейк облизнулся, потер живот и убежал.

«Теперь ты знаешь, как сенатор выглядит. Не обманись его обаянием. Он политик: они и во сне не забывают очаровывать окружающих».

– Ты все это время тут была? – возмущенно спросила я у Хелены.

От этой мысли меня передернуло. Я вообще лишена личной неприкосновенности!

«Слушай внимательно. Пистолет спрятан в последней кабинке справа в женском туалете на втором этаже».

«Там он и останется», – подумала я, но ничего не сказала Хелене.

Конечно, она и так видела, что я в ту сторону не иду.

«Ты должна забрать пистолет, Кэлли».

– Я не собираюсь пускать его в дело.

«Тебе нельзя там его оставлять».

– Почему это?

«Потому что на нем твои отпечатки пальцев».

Я стояла в очереди в женский туалет на втором этаже. Элегантно одетые старушки прихорашивались у зеркальных стен, делая вид, будто не втягивают изо всех сил свои животы. Впереди слева были два ряда кабинок, и в каждую шла отдельная очередь.

«Иди вправо».

Я прошла направо и стала ждать. Там было четыре кабинки, причем последняя из них предназначалась для инвалидов.

Центральная открылась первой.

«Нет. Тебе нужна последняя».

Я пропустила вперед стоявшую за мной старушку. Наконец открылась дверца последней кабинки, и я туда вошла. Заперев дверь, я осмотрелась.