Лисса Прайс - Измененная

Да я и не хочу убегать из приюта номер тридцать семь, не имея полной уверенности в том, что Тайлера здесь нет.

Оказавшись во дворе, я стала всматриваться в девчонок, выискивая Сару. Некоторые меня толкали, а кто-то даже стукнул меня по спине. Я отошла от них и встала в углу, где накануне обнаружилась Сара. Вскоре она действительно появилась.

– Ты что-нибудь узнала про моего брата? – спросила я.

Она покачала головой.

– Нет, прости. Но, может, он все-таки здесь. Может, ему изменили фамилию и имя.

Эта мысль меня просто обожгла. Изменить ему имя! Могут ли у него отнять еще что-то? Где он? С кем он?

– Не грусти, Кэлли. Я кое-что тебе покажу.

Она взяла меня за руку и привела к зарешеченному отверстию в стене. Быстро осмотревшись и убедившись, что никто за нами не наблюдает, она села на корточки и потянула за собой меня.

– Смотри! – прошептала она.

Заглянув в дыру, мы увидели похожий на черного жука вертолет, стоящий на газоне перед главным зданием. Позади вертолета длинная металлическая лестница была приставлена к стене, которая отделяла территорию приюта от воли. На секунду – на одну сладкую секунду – я вообразила, что это дорога к свободе. Вот только на толстой стене стоял какой-то старичок, ремонтировавший колючую проволоку, протянутую по ее верху.

Сара посмотрела в сторону стоявшего в дальнем конце двора охранника, наблюдавшего за нами, и потянула меня, заставляя встать.

– Это вертолет Старика, – объявила она.

Старик! Здесь. У меня забилось сердце. Может, мой брат у него?

– Ты уверена?

– Я слышала разговор охранников, – сказала она. – Они говорили, что никто не может увидеть его лицо. Он носит шляпу, которая закрывает его вот так.

Она растопырила тоненькие пальчики и изобразила поля у лица.

Она улыбалась. Мне стало тошно.

– Ты собираешься идти с ним, да? Мне тебя не отговорить?

– Шутишь? Я на все готова, лишь бы выбраться отсюда. И ты иди тоже. Ты точно достаточно красивая.

Она дотронулась до моей щеки.

– Сара, не будет опасно, если тебя ударят? Например, в подбородок? Или по носу? Я имею в виду – из-за сердца.

Она скосила глаза.

– Нет. – Пытливо посмотрев на меня, она спросила: – А что?

Я глубоко вздохнула.

– Ты мне нравишься, честно. Пожалуйста, помни об этом. Пойми: что бы я ни сделала, я стараюсь тебя защитить.

Она повернула голову в мою сторону и с любопытством посмотрела на меня. Из-за ее простодушия мне очень трудно было сделать то, что я считала необходимым. Я отвела руку, сжала пальцы в кулак и ударила ее прямо в лицо.

– Уй! – вскрикнула она и шлепнулась на попу. – Ты что?

Она встала и прижала руку к носу. Из-под пальцев у нее потекла кровь.

– Прости меня, – прошептала я.

И снова ударила ее, чтобы действовать наверняка.

На этот раз она не упала. У нее по щекам потекли слезы. Она выглядела такой обиженной, такой оскорбленной в лучших чувствах, что у меня сердце чуть не разорвалось. Девочки, проходившие рядом, остановились и уставились на нас. Они спросили, что случилось.

– Я ее ударила! – объявила я как можно громче, но не крича.

Кто-то потребовал драки. Та забияка с рукой в шрамах протолкалась через толпу. Я повернулась к ней и напряглась, ожидая продолжения.

«Давай, и побыстрее», – подумала я.

Я не пыталась ей помешать. Она сунула руку в карман, а потом замахнулась кулаком. Что-то у нее в руке блеснуло на солнце. Она со всей силы ударила меня в правую щеку.

Было больно. Я отшатнулась, но удержалась на ногах. Быстро осмотревшись и убедившись, что никто не собирается напасть на меня со спины – мне совершенно не хотелось, чтобы кто-то ударил меня по затылку, – я стала ждать продолжения. На ее лице отразилось мрачное подозрение, но она ударила меня еще раз, на этот раз в челюсть, так что у меня вылетел один зуб.

Боль распространилась по моей голове до самых глазниц.

Тут я заметила у нее на пальцах металлические кольца. Отлично: это наверняка нанесло мне достаточно серьезный ущерб. Кто-то из девиц закричал, предупреждая о приближении охранников. Забияка поспешно спрятала кастет обратно в карман. Охранники набежали на нас, размахивая дубинками и раздавая удары направо и налево. Забияку ударили по спине и оттащили от меня. Еще один охранник ударил меня в живот.

Я задохнулась. Удар заставил меня упасть на колени. Во рту у меня появился металлический привкус.

Миссис Битти протолкалась через толпу. Я думала, что уродливее ее лицо стать просто не может, но когда она увидела кровь, то ее лицо превратилось в сплошные морщины и суровые складки.

– Девицы! Не вовремя! – рявкнула она. – У нас сейчас гости.

Один из охранников отвел нас с Сарой в лазарет. Если бы я хотела сбежать, сейчас был бы самый подходящий момент: охранник был один, а девочек – две, вот только в этот момент Сара скорее всего была не настроена хоть чем-то мне помогать.

Она прижимала к лицу мокрую тряпицу. Она плакала.

– Я думала, что тебе нравлюсь. Что я тебе сделала?

Я ничего не могла сказать при охраннике. Когда врач увидел меня снова, он не выказал никаких чувств: только в глазах у него промелькнула искра узнавания.

Врач указал на стальной смотровой стол, и охранник подсадил на него Сару. Я села на соседний. Охранник объяснил ему ситуацию и сказал, что останется и проследит, чтобы никаких проблем не было.

– Это совершенно не обязательно, – сказал врач.

Охранник заявил, что миссис Битти приказала ему остаться, и доктор пожал плечами, словно ему было все равно. Только вот мне показалось, что это не так.

– Ну-ка, давай тебя осмотрим, – сказал врач Саре.

– Она меня ударила. Сильно.

– Это заметно. И она ведь больше тебя.

Он осторожно прикоснулся к ее носу большим и указательным пальцами.

– Вы сможете все исправить? – спросила Сара.

– Очень постараюсь. – Он перешел ко мне, заставив повернуть лицо вправо и влево. – Рассеченную губу придется зашивать. И челюсти у тебя досталось сильно. Но вот затылок у тебя в порядке.

Я постаралась не улыбнуться. Именно это мне и хотелось услышать!

– Доктор, – вмешалась Сара, – а нельзя сначала вылечить меня? Сюда приехал один человек, и мне надо быть красивой.

При этом она кинула на меня взгляд, полный незамутненной ненависти.

Врач немного мог сделать: ограниченные средства лазарета мало что позволяли. Час спустя мне уже был наложен шов, а Саре заклеили пластырем нос. Нам обеим опрыскали ссадины местным обезболивающим. Сара была вне себя, не переставая твердить, что ей надо попасть на встречу с человеком из «Лучших целей». В лазарете не было зеркала, так что она не догадывалась, что помимо разбитого и распухшего носа набрякшая кожа у нее под глазами украшена яркими багрово-синими фонарями.