Лисса Прайс - Измененная

Он мельком посмотрел на меня: в его взгляде отразились потрясение и недоумение.

– Ты в него выстрелила! Ты могла его убить!

Я не знала, что сказать. Он был прав. Если бы Блейк не вмешался, я бы его убила.

– Ему надо было меня послушаться.

– Я не думал… что ты решишься, – сказал сенатор, превозмогая боль.

Я тоже не думала. У меня колотилось сердце. Я снова навела пистолет на сенатора.

– Поднимай его.

– Что? – непонимающе спросил Блейк.

– У него просто рука прострелена. Пусть встает на ноги.

Блейк помог деду перебраться в кресло. Сенатор откинулся на спинку, застонав от боли.

– Я этого не хотела. Вы меня вынудили. – Я повела пистолетом. – Так что давайте сделаем так, чтобы все это было не зря. Я требую, чтобы вы отвезли меня к Старику.

Бледный сенатор вел свою машину одной рукой. Я сидела рядом с ним на месте стрелка. Интересно, откуда взялось это выражение? Из-за того, что сидящий рядом с водителем вооруженный человек его контролировал? Или ему положено было отстреливаться через окно? Как бы то ни было, я сидела впереди и держала сенатора под прицелом, а Блейк сидел позади него.

– В какой район мы едем? – спросила я.

– В центр, – ответил сенатор, морщась от боли.

Мы снова надели на него пиджак, чтобы рана была незаметной.

– В этом деле преступник – не я, – заявила я. – Мой маленький брат болен. Мне надо выяснить, кто его захватил.

– Он может оказаться где угодно!

Сенатору было очень нелегко говорить.

– Вы правы. Я не знаю, где он. Поэтому мне нужно начинать поиски. И Старик – это самый вероятный вариант.

– Ты показалась мне умной молодой особой. Находчивой. Давай я сделаю тебе предложение. Я остановлюсь и выпущу тебя – и не стану обо всем этом никому сообщать.

– Я похожа на маразматичку? – поинтересовалась я.

Он посмотрел в зеркало заднего вида на Блейка. Я только сейчас поняла, что Блейк был ужасно молчалив. Он же не произнес ни слова! Что происходит у него в голове? Похоже, я поставила его в безвыходное положение. Я повернулась, чтобы взглянуть на него. В это мгновение машина резко вильнула. Сенатор резко прибавил скорость и вывернул руль, бросив машину поперек улицы к противоположному тротуару. Мы врезались в пустую скамейку на автобусной остановке.

Сработали аварийные подушки, так что пистолет, который я держала в руке, оказался прижат к моей голове. С немалой силой.

Когда всякое движение прекратилось, подушки сдулись. У меня кружилась голова и в глазах все плыло. Сенатор открыл заднюю дверцу и одной рукой выволок Блейка наружу. Я не видела, цел ли он.

Мои движения были замедленными. Висок и щека показались мне мокрыми. Я поднесла к ним руку. Кровь. Я видела, как сенатор поддерживает Блейка: они убегали от машины. Блейк пытался обернуться, протягивая руку, но дед увлекал его вперед.

Мне необходимо выбраться из машины! Где кнопка двери? Я нащупала ее и открыла дверь. Я выпала из машины на асфальт. Все по-прежнему казалось нечетким. Какие-то фигуры – люди – бежали к машине. Последнее, что я увидела перед отключкой, был мужчина в форме.

Маршал.

Я очнулась, лежа на спине под яркими лампами. Свет был настолько сильным, что мне пришлось прищуриться. В вену у меня на руке была установлена капельница.

– Она в сознании, – произнес немолодой женский голос.

– Привет! Ты меня слышишь?

Это спросил уже мужской голос, тоже принадлежавший старичку. Он звучал совсем рядом.

– Слышу, – с трудом просипела я. – Но не вижу.

– Это не страшно, – сказал он. – Это нормально. Не спеши. Не открывай глаза, если так тебе комфортнее. Мы просто зададим тебе несколько вопросов, ладно?

Я кивнула. Голова у меня была тяжелая. Мозги не ворочались. Интересно, что за вещества они вводят мне через эту капельницу.

– Как тебя зовут? – спросила женщина.

– Кэлли.

– А фамилия?

– Вудланд.

– Сколько тебе лет?

– Шестнадцать.

– Твои родители живы?

Ее голос показался мне знакомым.

– Нет.

– У тебя есть дедушки и бабушки или какие-то другие опекуны?

– Нет.

– Ты несовершеннолетняя без опеки?

Голова у меня болела.

– Сколько я была без сознания?

– Недолго. Просто отвечай на вопросы. Ты несовершеннолетняя без опеки?

У меня не было сил лгать.

– Да.

Вопросы прекратились. Я услышала, что она выпрямилась.

Я медленно открыла глаза. Мое зрение все еще плохо работало. Я смогла разобрать, что на мужчине зеленый хирургический костюм, как на враче. Я думала, что женщина окажется медсестрой, но она оказалась не в белом, а в сером. В одной руке у нее была крошечная металлическая пуговица. Записывающее устройство.

– Хочешь воды? – спросил меня врач.

Я кивнула. Он поднес мне стакан, и я смогла попить через трубочку.

– Мне пришлось наложить швы на рану у тебя на голове. Шрама не будет: она была под волосами.

– Пластина, – сказала женщина.

– Да. Для чего у тебя на голове установлена пластина?

Я обвела взглядом комнату. Постепенно все становилось четким. Я находилась не в современном пункте медицинской помощи: все было обшарпанное и скудное. Стены были серые.

– Что это за больница? – спросила я.

– Это не больница, – ответил он. – Ты в изоляторе.

– В приюте, – добавила женщина. – А теперь отвечай нам насчет пластины.

Я ее вспомнила! Миссис Битти, начальница охраны. Я задергалась, но что-то фиксировало меня на месте. Только тут я заметила, что мои ноги и руки привязаны к столу.

– Выпустите меня отсюда! – В голове у меня быстро начало проясняться. – Это ошибка. У меня есть удостоверение личности. В сумочке. На самом деле я Кэлли Винтерхилл. Вы же меня помните!

Они переглянулись.

– В машине никакой сумочки не нашли, – заявила Битти. – А вот что мы нашли – так это пистолет. – Она поджала свои морщинистые губы. – На нем обнаружились твои ДНК и отпечатки пальцев.

У меня в ушах начался ритмичный стук, который нарастал с каждой секундой.

– А баллистическая экспертиза показала, что именно из этого пистолета был ранен сенатор Хэррисон, – добавила она.

Он меня сдал! Видимо, Блейк его удержать не смог. А может, Блейк меня возненавидел за то, что я чуть было не убила его деда.

Битти спрятала записывающее устройство в карман. Она кивнула врачу – и он что-то добавил мне в капельницу. Когда он уходил из комнаты, я заметила у него на лице тень грусти. Она проводила его взглядом, а потом наклонилась надо мной, чтобы можно было шипеть мне прямо в ухо.

– Ненавижу лгунов!

Она устремила на меня глаза, окруженные венками бородавок.

Я чуяла ее старческий запах: смесь нафталина и плесени. Я ощутила, как на меня опускается тяжелый туман. Паника фонтаном забила у меня из-под сердца, но наружу вырваться не смогла.