Блейк Крауч - Беглецы. Неземное сияние

Когда спустились сумерки, Джек встал посереди дороги и принялся разглядывать в бинокль пустыню.

На юге: ничего.

На севере: никакого движения, если не считать нескольких нефтяных насосов, торчавших тут и там, и зловещего дыма на далеком горизонте.

Колклу повернулся, услышав шаги, и увидел вышедшую на дорогу Наоми. Она убрала от лица доходившие до подбородка светлые волосы, и Джек заметил, что черная подводка для глаз, без которой дочь раньше не выходила на улицу, стерлась. А еще Ней вынула из ушей серебряные гвоздики и снова стала похожа на его маленькую девочку, только выросшую. Черты ее лица стали резкими; теперь они напоминали о ее германских корнях – точно так же в чертах лица Ди начала стираться миловидность жительницы Среднего Запада. Джек не мог вспомнить, когда Наоми в последний раз позволила ему себя обнять, и, если уж быть честным с самим собой, когда ему в последний раз этого хотелось. Он перестал видеть дочь за своими тревогами и ее готическим фасадом и только теперь впервые с очевидной ясностью понял, что за прошедшие два года стал чужим для двух самых главных женщин в своей жизни.

– Что случилось? – спросила Наоми.

– Просто хочу оглядеться, – ответил ее отец.

Она встала рядом с ним и принялась водить по асфальту ногой в тапочке «Чак Тейлорс» [5].

– Что ты про все это думаешь? – спросил Джек.

Наоми пожала плечами.

– Беспокоишься за своих друзей? – задал он новый вопрос.

– Наверное. Как ты думаешь, с дедушкой все в порядке?

– Понятия не имею. Надеюсь, с ним все хорошо. – Мужчине очень хотелось обнять дочку, но он сдержался. – Я горжусь тем, что ты заботишься о брате, Ней. Я еще никогда в жизни так тобой не гордился. То, что ты такая храбрая, помогает и Коулу быть храбрым.

Девочка кивнула, но Джек видел в ее глазах слезы. Неожиданно он притянул ее к себе, а она обхватила его руками за пояс и, прижавшись к его груди, горько заплакала.

Сложив вещи в багажник «Ровера», семейство снова заняло свои места, и Джек завел двигатель. Когда они выехали с парковки мотеля на автостраду, пустыня начала менять цвет от голубого к малиновому. Звезды поблекли, и над холмами появилась луна.

Они поехали на север, не включая фар, и через полчаса оказались в городе, где горели дома, а на дороге, на боковых улицах и во дворах лежали мертвые тела – их было так много, что Джек вскоре перестал их считать.

– Не смотрите в окна, – предупредил он, и на этот раз дети его послушались.

В городе не работало электричество, и Колклу включил фары.

– Не делай этого! – испугалась Ди.

– Я ничего не вижу, – отозвался ее водитель.

Довольно скоро дым пробрался в щели и разбитые окна и заполнил машину.

Шоссе плавно превратилось в главную улицу, и они проехали мимо старых зданий, пары ресторанов и темного щита, рекламировавшего фильмы, выпущенные в прокат много месяцев назад.

Покинув центр города, Колклу проехал несколько кварталов, свернул с шоссе на парковку продуктового магазина и остановил «Ровер» на пожарном проезде у входа.

– Джек, давай поскорее уедем отсюда, – попросила Ди.

– У нас закончилась еда и почти не осталось воды, – напомнил ей муж. – Мне нужно посмотреть, что там есть.

Он выключил двигатель, засунул руку под сиденье, достал «глок» [6]и спросил жену:

– Ди, фонарик у тебя?

Та положила фонарь ему на колени.

– Не уходи, папа, – попросил Коул.

– Я скоро вернусь, дружок. – Джек прикоснулся к ноге супруги. – Если что-нибудь случится, жми на гудок, и я прибегу через пять секунд.

Автоматические двери были раздвинуты примерно на фут, и Джек осторожно протиснулся внутрь, чувствуя, как каждая клеточка его существа отчаянно протестует, требуя, чтобы он вернулся. Однако мужчина включил фонарик и заставил себя идти дальше, мысленно отметив, что в этом магазине пахнет совсем не так, как должно пахнуть. В воздухе висел легкий запах железа и гниения. Колклу взял одну из тележек и положил пистолет на детское сиденье. Затем поводил фонариком по кассовым аппаратам, после чего двинулся вперед под стук и скрип колес и прошел мимо кассы самообслуживания. Вокруг царила тишина, если не считать глухого гудения в его левом ухе, будто там расположилась электрическая подстанция.

Джек покатил тележку в сторону продуктовых полок, на которых ничего не было, но еще остался запах овощей и фруктов. В десяти футах впереди рядом с пустыми деревянными ящиками на полу лежал мужчина, и кровь, растекшаяся вокруг его тела, мерцала в свете фонарика, отражаясь от темного линолеума, точно черный лед. Колклу остановился, обнаружив за телом мужчины другие трупы, и хотя он старался не светить на них, ему все равно бросилось в глаза то, что не могли скрыть тени. Ближе всего оказалась женщина с широко открытыми глазами и спутанными светлыми волосами, перепачканными кровью и мозгом из разбитой головы.

Джек поднял с пола гроздь перезрелых бананов – единственное, что он сумел найти, – и покатил тележку, лавируя между мертвецами. Испачкавшиеся в крови колеса больше не скрипели. Темные следы вели сквозь двойные двери в заднюю часть магазина. Колклу взял пистолет, оставил тележку и пошел по ним, освещая фонариком полки, на которых не осталось ничего, даже отдаленно напоминающего еду: там были только рулоны туалетной бумаги – и всё. Мужчина направил фонарик на бетонный пол и двинулся по кровавым следам к тому месту, где они заканчивались. Около большой серебристой двери холодильника валялось около сотни медных и картонных гильз, а из-под двери натекло огромное количество крови. Джек уже собрался ее открыть, но передумал и вернулся к тележке.

В задней части магазина пахло тухлым мясом. Когда Колклу свернул в первый проход, тележка налетела на разрубленного на куски маленького ребенка, голова которого держалась на одном сухожилии. Джек отвернулся, и его вырвало прямо на пустую полку. Несколько минут он стоял, сплевывая, пока во рту у него совсем не осталось влаги. С вечера четверга Колклу видел множество страшных картин, но среди них не было ничего похожего на эту. Он попытался прогнать ее, запрятать в самую дальнюю часть своего сознания, но она не желала уходить. То, что происходило, не имело ни названия, ни объяснения.

Джек пошел дальше, изучая полки и пытаясь найти хоть что-нибудь, но обнаружил только галлон воды и очередные тела, которые ему приходилось объезжать. Он прошел мимо застекленных холодильников, в которых прежде лежала замороженная еда, и свернул к последнему ряду полок. Луч фонарика высветил какого-то человека, сидевшего спиной к полке, где раньше были выложены коробки с молоком. Оказалось, что это мальчик-подросток. Еще живой. Он открыл тусклые глаза, пытаясь разглядеть хоть что-то в неожиданно ярком свете. Руки мальчишка прижимал к животу, как будто старался что-то там удержать. Джек оставил тележку, перешагнул лужу крови на полу и подошел к подростку, который тяжело, с натугой дышал. Увидев Колклу, он провел языком по потрескавшимся сухим губам и прошептал: