Джеймс Госс - Доктор Кто. Клетка крови

– Она железная и светится.

– Точно! – она хлопнула в ладоши. – Разве не прелесть?

Я подошел ближе к забору.

– Странное дело: когда ваш друг только прибыл в Тюрьму, у него при себе был предмет, очень похожий на эту свечу.

– Правда? – она была сама невинность.

– А еще он недавно смастерил себе устройство для открывания дверей. И звук оно издавало очень похожий на тот, что издает свеча.

– Неужели? – Клара захлопала глазами. – Он и впрямь очень умный. И что же это было за устройство?

– Ложка.

– Да вы шутите! Ложка? Серьезно? – Клара хихикнула. – Нам что, всегда так весело, когда я к вам прихожу?

– Да, пожалуй. Иногда.

– Ну, это уже что-то. Тогда я определенно еще вернусь, – сказала она. – Просто на всякий случай спрошу еще раз – торт вы точно не возьмете?

– Точно.

– Ну ладно, – Клара вздохнула. – Придется отдать его Дэнни и сказать, что это награда за хорошее поведение. Ему понравится.

Внезапно я почувствовал… ревность к этому Дэнни.

Она насмешливо мне поклонилась.

– Ну, мне пора. Увидимся раньше. Передайте Доктору привет. Я завидую – похоже, ему тут очень весело.

Заключенный 428 отказывался сотрудничать. Пытки в Тюрьме не применяются и не одобряются. Устав их запрещает. В Тюрьме регулируется даже уровень допустимого стресса – пытки не разрешены ни под каким видом.

428-й отправился на обязательные занятия гимнастикой. Я не замечал, как он слегка прихрамывает, как придерживает руку, как выглядит его лицо. Я просто наблюдал за ним через камеру из чистого любопытства. Бентли и ее команде никаких ценных сведений он не сообщил. Вряд ли я вообще ожидал, что он знает что-то еще.

Я смотрел, как он бродит вдоль голых стен спортивного зала. Это была пустая безлюдная площадь. Каменный пол давно протерся в пыль под ботинками заключенных. 428-й бродил по нему медленно и размеренно, слегка прихрамывая на левую ногу.

– Довольны? – спросил он, будто бы ни к кому не обращаясь.

Когда действие обезболивающего закончилось, Марианна пришла в себя. Но толку от нее было мало. Очевидно, она ничего не видела, сказала только, что слышала крики. Много криков. Затем она снова начала плакать, и нам пришлось снова накачать ее обезболивающим. В этот раз очень сильно. Ходили разговоры о том, стоит ли вообще ее будить. Состояние Марианны ухудшилось. Я держал ее за руку. Когда ей сделали укол, она крепко сжала мою ладонь, а затем постепенно отпустила, словно ускользая куда-то.

– Вы мой друг, – сказала она слабо, и я ощутил щемящую пустоту на душе.

– Все это – пустая трата времени.

Голос 428-го меня разбудил. Он не смотрел в объектив камеры, а просто ходил по комнате, рассуждая вслух.

– Я не знаю, что произошло с людьми на Шестом уровне, и Управителю это известно. Я хочу помочь. Очень хочу. Пока не стало слишком поздно. И если бы меня отсюда выпустили, я бы… Да какая разница, – в его голосе была горечь. – Наверняка я знаю лишь, что с Тюрьмой что-то неладно. Я слышал о сбоях в системе, испытал их на собственной шкуре. С каждым днем они все хуже и хуже, верно? С каждым днем, что я провожу здесь. Это не угроза, если что. Я просто знаю, что чем раньше вы меня отсюда выпустите, тем раньше я смогу помочь вам все исправить. И спасти множество людей. Это я хорошо умею.

Ну это уже чересчур. Я с отвращением покачал головой. Его досье доказывало, что все как раз наоборот. Это было предельно ясно. В Тюрьме невиновных нет. И особенно раздражало то, как он пытается убедить нас в чистоте собственных намерений. Я знал, что во время допроса Бентли показала ему записи о его преступлениях, а он расхохотался. Расхохотался ей в лицо. От этого просто кровь в жилах стынет.

Заключенный 428 продолжал бродить по физкультурному залу. Затем прислонился к стене и вздохнул. Это был тяжелый вздох поражения.

Когда он заговорил вновь, его тон смягчился.

– Я не могу выбраться, а она – пробраться сюда. Время на исходе. Я должен их спасти, – он прикрыл глаза. 428-й говорил, что не спит, но похоже, он и впрямь очень устал.

В этот миг стены разъехались в стороны, и Караульные, покинув постовые узлы, появились в комнате. Как и всегда, они двигались беззвучно. Их было четверо. Караульные сомкнулись вокруг Доктора, с опаской смотревшего на них.

– Вот как, значит? – сказал он и начал их обходить в поисках пути к отступлению. Но его не было. Тонкие цилиндры-туловища Караульных раскрылись, и появились антенны. Острые антенны.

Сначала я почувствовал удовлетворение. Отлично. Пусть страдает. Пришла пора поплатиться за содеянное, 428-й.

Караульные взяли его в кольцо. Один из них бросился на 428-го, и тот отпрянул – на его щеке и рукаве появился глубокий порез.

– Вот мы и узнали, – мрачно сказал 428-й, придерживая руку и уворачиваясь от Караульных. Те подходили все ближе. Я уже не видел его, но все еще слышал его крики. – Вот мы и узнали, что вы за Управитель такой. Вы просто не достойны того, чтобы вас спасать.

Несправедливо. Я крикнул это в своем кабинете, где никто меня не слышал. Я ожидал вовсе не этого. Вскочив на ноги, я попытался связаться со Станцией Управления. Нужно это прекратить. Но на звонок никто не ответил. Совсем никто.

На экране Караульные снова сошлись в кольцо вокруг 428-го.

Я побежал на Станцию Управления. Все заявили, что знать ничего не знают. Заявили слегка враждебно. Я приказал отключить Караульных в физкультурном зале, но они не отвечали на запросы командной цепи. По крайней мере так мне сказали сотрудники Станции.

Я побежал в физкультурный зал. Управителю пора вмешаться – я могу открыть практически любую дверь в Тюрьме. Это зашло слишком далеко. В моей тюрьме пытки и жестокое обращение с заключенными не дозволяются.

Я знал, что Бентли бежит за мной. Она кричала. Бентли не следует кричать на меня. Я слышал крики, доносящиеся из зала. Дверь откроется, когда я коснусь панели ладонью.

Вот только она не открылась. Сработала сигнализация.

Произошел очередной сбой в системе.

– На 428-го нападают, и тут же начинаются неполадки. До чего кстати. Это подтверждает мою теорию, – удовлетворенно сказала Бентли.

– Вы… вы все это устроили? Что здесь творится? – рявкнул я.

– Я понятия не имела о происходящем, Управитель, – холодно ответила Бентли, глядя в одну точку.

– Вы лжете, – сказал я. – Откройте дверь.

Бентли вытащила ключ. Это займет время. Но все же у нас оставалось еще больше шести минут.

В спортивном зале было тихо. Я ожидал увидеть истерзанное тело 428-го, полагаю, я и должен был его найти. А вот смотреть был не должен – запись с камеры загадочным образом бы повредилась, и все, что осталось бы – труп 428-й.

Но трупа не было. Лишь четверо отключенных Караульных. Четверо очень серьезно поврежденных Караульных.