Ю. Майерс - Орел/Решка

Эфраим ослабил галстук.

– Я проявляю осторожность, вот и все. Я пытаюсь не менять людей насильно – как тебе известно, это приносит одну беду. Но я попытаюсь. Поговорю с Натаном, а там посмотрим. Если у меня, конечно, будет возможность.

Джена снова повернулась к нему и улыбнулась:

– Спасибо, Эфраим. Я очень это ценю. Эй, после шоу зайди ко мне на марафон «Сумеречной зоны». Его каждый год устраивают по «Сай фаю» [4] Кабельный канал в США, специализирующийся на показе фантастических, мистических, хоррор, фэнтезийных фильмов, сериалов и реалити-шоу. Работает с 1992 года. .

– А ты разве ее полностью не видела? – спросил Эфраим. Он еще с прошлого раза заметил целую полку дисков с сериалом в ее гостиной.

– Видела, но тут дело в другом. Я еще не видела их с тобой .

Больше Джена не напоминала Эфраиму об обещании, и он подумал, что это знак, и она, по крайней мере, доверяет ему. Конечно, сам он о деле не забыл – просто откладывал. Скоро прошла неделя, но с Натаном он так и не поговорил. А затем тот сам облегчил ему задачу и нашел Эфраима первым.

В то утро Эфраим вышел из автобуса перед парком Грейстоун и увидел, что Натан сидит на остановке под крышей. Натан не ездил на общественном транспорте с тех пор, как получил права, и сейчас явно ждал Эфраима, расставив ноги и скрестив руки на груди.

Сегодня Натан казался менее внушительным – больше походил на старого друга, а не на спортсмена. Может, действие монеты со временем проходило? От этой мысли в душе Эфраима забрезжила надежда. Длинные светлые волосы Натана казались тусклыми, отдельные пряди прилипли к потному лбу и шее. Он носил знакомые очки в проволочной оправе, спустившиеся на кончик носа. Единственная разница заключалась в двухдневной щетине, из-за которой друг казался чуть старше своих шестнадцати.

– Привет, Натан. Нат. Как дела? – спросил Эфраим.

Тот воззрился на него в ответ:

– Эфраим. Рад снова тебя видеть.

– Я надеялся тебя встретить.

– Угу. Я был поблизости.

– Ну так… мм… как у вас дела с Шелли?.

Натан моргнул и нерешительно ответил:

– Мэри-Шелли… в порядке.

– Знаю, ты мечтал о них обеих, но я имел в виду твою девушку.

Похоже, Натан сегодня был действительно не в себе. Обычно, когда дело доходило до Шелли, он не затыкался.

Натан рассмеялся.

– Ах да. Конечно. Знаешь, как это бывает, я думаю о них иногда как об одном человеке. Но Шелли . Да, она в порядке.

Эфраим помедлил, собираясь с духом:

– Просто Джена сказала, что видела большой синяк у нее на руке. Не знаешь, что случилось?

Натан склонил голову набок и воззрился на Эфраима, а потом снова захохотал.

– Думаешь, я ударил ее?

– А ты ударил? – спросил Эфраим.

– Зачем мне это? Я люблю ее.

– Я не знаю.

Глаза Натана расширились.

– А что, если бы ударил? Что бы ты сделал? Наказал меня? Воспользовался своей магической монеткой?

– Не будь таким… – Эфраим уставился на Натана. – А я думал, ты ничего не помнишь.

Натан вновь рассмеялся. Но теперь звук получился какой-то пустой. Злой.

– Ты ей в последнее время не пользовался.

Откуда он об этом узнал?

– Нам не нужна монета, – сказал Эфраим. – Ты получил то, что хотел. У меня есть то, что хотел я.

Или, по крайней мере, шанс это получить, если он опять все не испортит.

– Но я хочу большего, – сказал Натан.

Он встал и пошел на Эфраима. Тот отпрянул.

– Друзья должны делиться, – парень принялся ходить взад-вперед. – Друзья должны помогать друг другу. Разве ты мне не друг, Эф?

– Был когда-то. Но больше я в этом не уверен. Не после последнего желания.

Глаза Натана казались почти безумными.

– Теперь у тебя есть Джена и нет времени на меня.

– У меня ее нет. Она едва меня терпит. Это ты всегда занят, все время проводишь с Шелли.

Натан понятия не имел о прежней дружбе с Эфраимом, но теперь вспомнил. Если только до этого по какой-то причине не притворялся…

Натан метался в трех стенах остановки, словно запертое в клетке животное, не останавливаясь ни на секунду. Если он пытался запугать Эфраима, это сработало.

– Ты первым предал меня. Ты намеренно исключил меня из желания, когда рассказал Джене о монете, – сказал Натан.

Как он мог узнать, что случилось? Он же не должен был понять, что мир изменился. Эфраим уставился на Натана. Что-то было не так.

– И? Я рассказал ей о монете. Я решил быть честным, как и следовало с самого начала. Загаданные нами желания… они влияли не только на нас двоих. Мы с тобой совершили ошибку.

– Ты предал меня, Эфраим. Бросил, – Натан подошел ближе. Его лицо блестело от пота. Капля пробежала по небритой щеке и упала на воротник.

– Что с тобой произошло, Натан? Я хочу, чтобы мой друг вернулся, – сказал Эфраим.

– Как будто ты не знаешь. Знаю, ты жалеешь меня. Думаешь, что лучше меня. Я всегда был твоей тенью, второстепенным героем.

– И что ты хочешь от меня услышать?

– А мне не надо ничего говорить. Я хочу, чтобы ты кое-что сделал, – Натан огляделся вокруг. – Мне становится здесь скучно. Хочу, чтобы ты загадал для меня еще одно желание.

Эфраим сжал кулаки.

– Я не могу.

– Ты со мной не шути, Эфраим.

– Не то чтобы я не хотел тебе помочь. Я просто не могу. Монетки больше нет.

Лицо Натана исказилось от ярости.

– Как это нет?

– Я избавился от нее.

– Ты не мог избавиться от единственной вещи, которая всегда работала на тебя. Ты ей интересен только из-за этой монетки, – он кивнул в сторону библиотеки. Сквозь стеклянную дверь Эфраим увидел Джену, сидевшую за столом для выдачи книг.

– Я пожелал, чтобы она пропала, – Эфраим попытался пройти мимо Натана, но тот с удивительной силой схватил его за плечи и остановил.

– Ты не мог. Не надо мне врать. Только не мне . Не снова. Где монета?

– Она вернулась туда, откуда пришла, – спокойно ответил Эфраим.

Натан уставился на него – лицо его находилось в дюйме от Эфраима, – но затем отпустил.

Он вновь принялся бегать по остановке, громко топая, затем обернулся и заявил:

– Я тебе не верю.

Он залез в задний карман, вытащил сложенный лист бумаги и швырнул к ногам Эфраима. Тот поднял его и развернул.

Это оказалась зернистая распечатка фотографии. На металлической каталке лежало тело, закрытое простыней по шею. Изорванное лицо мертвеца покрывала корка крови, но оно было знакомым – очень знакомым. Эфраим смотрел на самого себя.

– Что? – спросил Эфраим. Его руки задрожали.

– Нелучшая моя работа. Не было времени на художественный снимок – я торопился. В больничном морге недостаточно света.

– Это то самое тело, которое они нашли? То самое, что приняли за меня?

Как Натан мог сделать эту фотографию, если даже не знал о теле, пока Эфраим ему не рассказал? Причем после того, как оно исчезло.