Маргарет Штоль - Идолы

ответ: Да. Я путешествовал/был в изоляции долгое время. Беседа приветствуется.;

отправлено: Откуда ты?;

ответ: Основываясь на обзоре знаний Земли, я не в состоянии обеспечить доступный ответ.;

отправлено: Хорошо, значит, ты издалека, я понял. И ты движешься сюда?;

ответ: Да. Я проанализировал Землю, и это подходящий пункт назначения.;

отправлено: Подходящий для чего?;

задержка ответа;

отправлено: Значит, ты не готов об этом говорить?;

задержка ответа;

отправлено: Хорошо. Ты явно не готов это обсуждать. Мы попытаемся еще раз позже. Рад познакомиться с тобой, НУЛЛ.;

ответ: Я С НЕТЕРПЕНИЕМ ЖДУ ДАЛЬНЕЙШЕГО ОБМЕНА ИНФОРМАЦИЕЙ.;

//соединение завершено;

– Ну, могло быть гораздо хуже.

Это все, что Ро хватает ума сказать, когда я уже стою, мокрая и замерзшая, глядя на дымящиеся, тлеющие обломки «шевро», медленно погружающиеся в реку.

– Хуже? Это как? – устало спрашивает Тима, прижимая к себе Брута.

– А если серьезно, почему мы не погибли?

Я окидываю всех взглядом. Мы здорово побились, поцарапались, но, хотя и выглядим ужасно, по сути, не слишком пострадали.

Тима пережила полет лучше всех. Я делаю для себя мысленную заметку: в следующий раз пристегиваться ремнем.

– Две недели, две катастрофы, – говорит Лукас. – Нам везет. Будем продолжать в том же духе. – Он хлопает Ро по спине. – Ты скоро будешь водить «шевро» так же хорошо, как Фортис управляет вертушкой.

– Заткнись, Пуговица, – ворчит Ро.

– Это уж слишком для какой-то сушеной звериной лапки, – делает большие глаза Тима.

– Да хватит вам! По крайней мере, я ведь довез нас сюда, так или нет? – Ро явно сердится.

– Не знаю. Тут вопрос в том, где это самое «здесь», – говорю я, оглядываясь по сторонам.

Я все еще потрясена своим сном, маленькая девочка стоит у меня перед глазами. Я пытаюсь найти обратный путь в реальность. Ледяной воздух мне в этом помогает.

– Это, должно быть… каньон Коттонвуд. – Тима не глядит на обломки машины, она внимательно всматривается в горы, в реку, сравнивая то, что видит перед собой, с картинкой на металлическом квадрате в руках. Пытается соотнести одно с другим. – Думаю, да. Если только я не держу эту штуку вверх ногами.

Я прослеживаю ее взгляд, заглядываю через ее плечо.

– Коттонвуд. Здесь так написано. Вот, – показываю я.

Тима снова смотрит вниз, на реку, по которой уплывают металлические останки.

– Если течение тащит все это туда, вниз, может быть, мы сможем идти в противоположном направлении и останемся незамеченными?

– Ну да, машина будет вроде приманки, – говорю я. – И если автомобиль пропал, а транслятора нет, может, они и не найдут нас.

– До поры до времени, – вмешивается Лукас.

Его голос звучит так же устало, как мой, и мы все знаем, что он прав. Они нас найдут. Вопрос лишь в том, когда.

– Вот видите? Может, мне было предназначено уронить машину в реку. Может, эта сухая лапка действительно приносит удачу. – Ро вытаскивает кроличью лапку из кармана.

Я просто поверить не могу, что он умудрился спасти эту отвратительную вещь, когда случилась авария.

– Выкинь! – говорю я, качая головой.

Тима убирает карту:

– Согласно координатам, в этой штуке туннели не слишком далеко, и нам следует двигаться. Иначе мы просто замерзнем насмерть.

– Туннели? – не понимаю я.

Тима пожимает плечами:

– Я так думаю. А как же еще мы сможем пройти под горами?

Мы шагаем вдоль речного русла, пробираясь по каньону, пока не доходим до другой дороги, проложенной по высокой насыпи. Я думаю, что это еще одно древнее шоссе. Ро карабкается на насыпь, и мы следуем за ним, не трудясь хотя бы обменяться словечком. Дело не в том, что Ро – наш лидер, он просто не тот, кто следует за другими. То есть он в буквальном смысле никогда не был тем, кто идет позади. Это не для него.

И потому сейчас он нас возглавляет, нравится нам это или нет.

Мы карабкаемся за ним молча. Разговор требует энергии, а нам нужно беречь каждую каплю тепла и сил, которые у нас остались. Воздух становится холоднее с каждой минутой. Холоднее и разреженнее. Мои ноги и легкие просто горят от усилий, но я не желаю оказаться первой, кто заговорит.

– Дол! – окликает меня Ро, внезапно останавливаясь.

Он приподнимает руку, и я вижу, что ее покрывают белые веснушки.

Я таращусь на них в темноте, а белые искорки внезапно летят на нас сплошным потоком.

– Что это такое, светлячки? – Я протягиваю перед собой ладонь.

– Снежинки, лучше так сказать. – Лукас со смехом смотрит на меня, и я невольно улыбаюсь в ответ. – Это снегопад, Дол.

– Знаю, – огрызаюсь я, скривив губы.

Мы все и раньше видели снег, лежащий на земле, на вершинах дальних гор за пустыней, но никогда не наблюдали, как он падает с неба.

А это, как выяснилось, нечто совершенно другое. Даже Тима улыбается, поднимая лицо к небу, позволяя потоку белой пудры опускаться на ее кожу. И при этом дрожит.

Лукас смахивает снежинки с ресниц, и наши взгляды встречаются. Я ощущаю вспышку тепла, где-то глубоко внутри, под тем холодом, что окружает меня.

Наш смех отдается в каньоне, как будто мы самые обычные друзья, играем под самым обычным снегопадом, а самые обычные родители ждут в доме, когда мы вернемся к самому обычному ужину.

Как будто…

Но когда мы снова возвращаемся на дорогу, наше дыхание превращается в белые клубы. Оно как бы говорит нам: вы всего лишь люди.

Живые люди.

– Посмотрите-ка туда! – кричит Лукас с другой стороны широкой дороги.

Когда я подхожу к нему, то понимаю, что отсюда видна далекая долина, раскинувшаяся внизу в лунном свете, – голые вершины над линией деревьев, густой лес внизу. Извивающаяся серебристая линия реки пробирается вдоль нижней части.

– Или вон туда, – говорит Ро, куда-то показывая.

Он мрачен, и я тут же вижу почему.

На первый взгляд это похоже на маленькое скопление звезд, но оно начинает двигаться, и вот уже кольцо огней замыкается.

Я застываю на месте, и не из-за холода.

Вертушки.

Я знаю, что они явились за нами, просто думала, что у нас больше времени.

– Они что-то ищут. – Тима всматривается в далекие огни.

Она права. Поисковые прожектора заливают светом реку под вертолетами, и внизу вырисовываются берега и голые деревья, а потом…

– Не просто что-то, – говорит Лукас. – Вон то.

Вертушки окружают нечто черное, прибившееся к илистому берегу.

Черное, и неподвижное, и слишком большое, чтобы быть простым камнем.

Нечто похожее на «шевро».

Я вздрагиваю:

– А там могли быть и мы…

Симпы.

Они нашли наш «шевро».

Они могли найти нас.

Но не нашли , напоминаю я себе.

Вертолеты настолько далеко, что я почти не слышу их рокота, словно они просто детские игрушки.