Маргарет Штоль - Идолы

ДОК ==› ФОРТИС

Расшифровка – Журнал соединений, 22.09.2069

ДОК::НУЛЛ

// соединение начато;

соединение установлено

отправлено: Ты не биологический, верно?;

ответ:…Верно.;

отправлено: Но ты самоосознающий, мыслящий. Творческий?;

ответ:…Cogito ergo sum. Я мыслю, следовательно, я существую. Да. Мы похожи.;

отправлено: Мне бы хотелось глубже исследовать идею.;

ответ: Ты интересный собеседник.;

отправлено: Как и ты. Вскоре я свяжусь с тобой, чтобы

продолжить эту беседу.;

ответ: До свидания.;

соединение прекращено;

//соединение завершено;

Мы молчим. Покинув деревню, находим место для остановки и позволяем дню закончиться как можно быстрее.

Мы видели слишком много, все мы.

Но темнота наступает не так уж быстро. А нам хочется видеть как можно меньше. Это все, чего хочет любой из нас в данный момент.

Пещера, на которой в конце концов сошлись Фортис и Биби, вдали от долины и на обратном пути к реке Пинг, не совсем пещера. Это скорее некое углубление в скале, рядом с рощей бамбука и тиковых деревьев для слонов – деревьев, которые тянутся от зеленого берега прямиком в густые джунгли, что покрывают эту сторону дельты реки Пинг. Но как бы то ни было, огонь – это огонь, а сон – это сон, и потому мы разбиваем здесь лагерь и никто из нас ни на что не жалуется.

К тому времени, когда мы съедаем ужин – рис и овощные лепешки, упакованные во множество металлических контейнеров, а слоны – половину джунглей, до которых могли дотянуться, мы все готовы заснуть.

– Noh long! – кричит Биби. – Noh long!

– Да хватит тебе! – устало рявкает Ро. – Довольно орать!

– А что это значит? – Тима с любопытством смотрит на Биби.

– Я надеюсь, что это означает «пора спать», но может быть, «ешьте свои бананы». Похоже, они именно это делают, когда я так говорю.

– А зачем тогда это говорить? – спрашиваю я. – Если они все равно не слушают?

Биби пожимает плечами:

– Но от них ведь и нельзя по-настоящему ожидать, что они станут слушать. Они же слоны. Просить их перестать есть – все равно что попросить тигра перестать охотиться.

Слоны опускаются на колени, будто утомились больше всех. И вскоре начинают храпеть, причем так громко, что почти невозможно разговаривать, а потому нам ничего не остается, как самим угомониться на ночь.

И мы угомонились бы, если бы лягушачий хор позволил нам заснуть.

Чем темнее становится, тем теснее мы сбиваемся вокруг костра в нашем наскоро разбитом лагере. К тому времени, когда появляются звезды, мы уже буквально прижимаемся к умирающим углям, и я различаю только куртку Фортиса.

Все ощущается ужасным, потому что оно становится ужасным. Теперь, когда мы видели то, что скрыто между горами в долине, борьба становится намного важнее. Это Фортис нас заставил. Он вынудил нас бороться. Теперь я это знаю. Но чего я не знаю, так это того, почему он не хочет ничего нам объяснить.

А мне необходимо знать. Мне необходимо сражаться. Мне необходимо снова заглянуть в мою книгу.

Я должна поискать ответов в прошлом. В своем и Фортиса.

И теперь это необходимо больше, чем когда-либо.

Немного погодя Тима, и Лукас, и Ро, и я снова просыпаемся, скорее всего, по одной и той же причине.

– Что ты думаешь? – шепчет мне Тима, делая вид, что ворошит палкой тлеющие угли.

– Не похоже на то, что мы можем просто взять ее.

С тех пор как мы с Лукасом рассказали Тиме о прочитанном в книге, она горит желанием сама в нее заглянуть.

– Слушайте, а чего мы ждем? – спрашивает Лукас.

С того момента, когда мы впервые стащили книгу из куртки Фортиса, он ничего другого и не хочет.

В общем, я подкрадываюсь к Фортису, обогнув костер, и осторожно вытаскиваю куртку из-под его головы. Это весьма рискованно, но я не уверена, что меня вообще волнует, заметит ли мерк что-нибудь. Больше не интересует.

В конце концов, книга была отдана мне. Когда-то, давным-давно. Кажется, уже тысячу лет назад.

Но сейчас я сосредоточиваюсь на конкретной задаче.

А потом мы начинаем читать – все вчетвером, в мигающем свете костра.

Генное программирование и жизнеспособность; результат положительный.

Модифицированные клеточные материалы прижились в большинстве яиц, эмбрионы трансплантированы, началось развитие.

Раннее зародышевое развитие в норме по всем показателям, выявлены благополучные генетические модификации, новые организмы жизнеспособны.

Образец № 1: Жизнеспособность полностью установлена через двенадцать недель. Экспериментальное развитие остановлено. Новые эмбрионы готовы к последнему испытанию.

Образец № 2: Жизнеспособность окончательно установлена через двенадцать недель. Экспериментальное развитие прервано. Новые эмбрионы готовы к последнему испытанию.

Образец № 3: Жизнеспособность окончательно установлена через двенадцать недель. Экспериментальное развитие прервано. Новые эмбрионы готовы к финальной проверке.

Образец № 4: Жизнеспособность окончательно установлена через двенадцать недель. Экспериментальное развитие остановлено. Новые эмбрионы готовы к последнему тесту.

Примечание: Исследование пятого образца начато вопреки рекомендациям сотрудников лаборатории; время для испытаний слишком ограниченно. Соединение генных модификаций от первого до четвертого образцов представляет собой невероятное расширение возможностей, неизвестные риски и ставит под сомнение жизнеспособность. Начаты ускоренные испытания с учетом упомянутых рисков, в особенности с учетом возможности радикального увеличения в образце нейронного потенциала и испускаемой энергии. Такое увеличение может превзойти стандарты, не изменяя биологических возможностей человека, и тем самым сильно уменьшить жизнеспособность.

– Стандарты? – У Ро оскорбленный вид. – Кто это называет меня стандартным?

Лукас вскидывает брови:

– Только не я.

– Тсс! – шипит Тима, переворачивая страницу; она, пожалуй, единственная из нас, кто действительно понимает, что именно читает.

– Смотри… Е. А. Что это такое? – Я в очередной раз изучаю буквы на обложке. – Чьи это инициалы?

– Это не Е, это Л, – говорит Тима. – Л. А.

– Это Эла! – внезапно соображаю я. – Это имя постоянно встречается в книге.

– Эла? – хмурится Тима.

– Тсс! – Я слышу, как Биби переворачивается с боку на бок, и закрываю книгу.

Я быстро возвращаю книгу в карман куртки и ползу вокруг костра, пока не добираюсь снова до Тимы и Лукаса.

– Ты думаешь, он опасен?

Тима встревожена гораздо сильнее, чем в ночь нападения на гору Белтер.

– Фортис ведь мерк. Он всегда опасен, – говорит Ро. – Это общеизвестно. Все мерки опасны.