Орсон Скотт Кард - Ксеноцид

– На нас надвигается флот.

– Значит, тебя все-таки подослали.

– И десколада…

– …Вот-вот обойдет все заслоны, которыми мы защитились от нее, – перебила Квара, закончив за него фразу.

Миро почувствовал, как внутри набухает раздражение, но уже привык, что мало кто может вытерпеть тягучесть его речи и поэтому все пытаются закончить за него начатую мысль.

– Это может произойти в любой день, – сказал он. – Элу поджимает время.

– Тогда она должна помочь мне связаться с вирусом. Убедить его, чтобы он оставил нас в покое. Мы должны заключить с ним договор, Эндрю ведь сумел договориться с пеквениньос. Вместо того Эла лишила меня доступа к лаборатории. Что ж, как аукнется, так и откликнется. Она лишила доступа меня, я прокатила ее.

– Ты выдавала секретные сведения пеквениньос.

– О, вот уж нашлись хранительницы истины! Мама и Эла. Это они здесь решают, кому и что знать. Знаешь, Миро, я, пожалуй, открою тебе одну тайну. Правда все равно выплывет наружу, как бы ты ее ни скрывал.

– Эта истина мне известна, – согласился Миро.

– Своими проклятыми секретами мать испортила жизнь всей нашей семье. Она даже за Либо не вышла замуж, потому что надеялась сохранить какой-то дурацкий секрет, который, если бы Либо его знал, мог спасти ему жизнь.

– И это я знаю, – сказал Миро.

На этот раз в его голосе прозвучала такая горячность, что Квара слегка отшатнулась, потом пробормотала:

– Да, думаю, на тебе эти тайны отразились больше, чем на мне. Но тогда, Миро, в нашем споре тебе стоит занять мою сторону. Твоя жизнь сложилась бы куда лучше и мы все были бы счастливы, если бы мать вышла за Либо замуж и открыла ему свои файлы. Наверное, он до сих пор был бы жив.

Какая стройная логическая цепочка. Аккуратненькие, нанизанные на одну ниточку «если бы да кабы». Черта с два, все это ложь. Если бы Либо женился на Новинье, Брухинья, мать Кванды, осталась бы без мужа, и тогда Миро не влюбился бы в родную сестру, потому что этой сестры у него не было бы. Но нет, слишком много, Квара не станет выслушивать такую тираду, произнесенную его медленным, запинающимся голосом.

– И Кванда тогда не появилась бы на свет, – только и промолвил он, надеясь, что Квара сама домыслит остальное.

Она задумалась на секунду и почти мгновенно поняла, что он хотел этим сказать.

– Ты прав, – созналась она. – Извини. Я тогда была совсем маленькой девочкой.

– Все давно в прошлом, – сказал Миро.

– Прошлое постоянно возвращается, – возразила Квара. – Мы раз за разом заново проигрываем его. Совершаем одни и те же ошибки, снова и снова. Мать до сих пор считает, что чем меньше люди знают, тем лучше.

– И точно так же считаешь ты, – подметил Миро.

Это утверждение застало Квару врасплох:

– Эла пыталась скрыть от пеквениньос, что сейчас ведутся работы по уничтожению десколады. Этот секрет мог уничтожить все сообщество пеквениньос, а у них даже не спросили. Эла и мать не дали им возможности постоять за себя. Но я сейчас скрываю от вас то, что, вполне вероятно, может кастрировать десколаду, отобрать у нее половину жизни.

– Может спасти человечество и сохранить жизнь пеквениньос.

– Люди и пеквениньос очень лихо спелись, решив прокатиться на беспомощной третьей расе!

– Не такая уж она и беспомощная.

Но Квара проигнорировала его слова:

– Точно так же в свое время Испания и Португалия заставили папу римского разделить мир между двумя католическими величествами, примерно во времена Колумба. Хлоп по карте – и вот она, Бразилия, говорящая на португальском, а не на испанском. Какая разница, что девять из десяти индейцев погибли, а остальные лишились своих прав на долгие века, и даже их языки…

На этот раз уже не вытерпел Миро:

– Десколада – не индейцы.

– Это разумная раса.

– Ничего подобного.

– Да? – притворно изумилась Квара. – Откуда у тебя такая уверенность? Ты можешь предъявить свидетельство об окончании курсов по микробиологии и ксеногенетике? Мне казалось, раньше ты специализировался на ксенологии. А сейчас даже от своей любимой науки лет на тридцать поотстал.

Миро не ответил. Ей-то уж известно, с каким упорством он трудился, чтобы нагнать современных ученых. С тех пор как вернулся, он делал все возможное, чтобы войти в курс дела. Это был удар ниже пояса, повод, чтобы подковырнуть его. На эти слова не стоило даже отвечать. Поэтому он просто откинулся на спинку и принялся изучать ее лицо. Миро ждал, когда она придет в себя и они смогут вернуться к нормальному, человеческому обсуждению.

– Ну хорошо, – наконец согласилась Квара. – Это было низко. Но Эла поступила не менее низко, когда послала тебя, чтобы ты уговорил меня открыть файлы. Она хотела сыграть на моих симпатиях.

– Симпатиях? – поднял брови Миро.

– Потому что ты… ты ведь…

– Калека, – закончил за нее Миро.

Он никогда не задумывался над тем, что жалость решает все. Но что можно поделать? Ведь любые его поступки были поступками калеки.

– Ну, в общем, да.

– Эла меня не посылала, – сказал Миро.

– Значит, мать.

– И мать не посылала.

– Ах, так ты явился сюда по собственной воле? Или ты сейчас скажешь, что тебя ко мне послало человечество? Или тебя отрядила ко мне какая-то абстрактная добродетель? «Правила приличия заставили меня прийти в этот дом».

– Если и так, я, похоже, ошибся дверью.

Она взвилась, словно он влепил ей пощечину:

– Ты хочешь обвинить меня в бесчестности и подлости?

– Меня попросил Эндрю.

– Еще один кукловод.

– Он пришел бы сам…

– Но он так занят, так занят: ему предстоит сегодня вмешаться еще в парочку жизней. Nossa Senhora, какой-то служка все время сует свой нос в науку, до которой ему как до неба…

– Заткнись, – процедил Миро.

И она действительно замолчала, хоть и не выказала по этому поводу никакой радости.

– Ты прекрасно знаешь, кто такой Эндрю, – сказал Миро. – Он написал «Королеву Улья»…

– «Королеву Улья», «Гегемона» и «Жизнь Человека».

– Поэтому не говори мне, что он ничего не знает.

– Да нет. Я понимаю, что не права, – поморщилась Квара. – Я просто рассердилась. Кажется, все настроены против меня.

– Против того, что ты делаешь, так вернее, – подтвердил Миро.

– Но почему никто не хочет взглянуть на вещи с моей стороны, хоть на время принять мою точку зрения?

– Я могу поставить себя на твое место, – спокойно ответил Миро.

– Тогда как же ты можешь…

– Но я могу также взглянуть на положение вещей глазами других людей.

– Ну да, мистер Непредвзятость. Давайте, продолжайте делать вид, будто понимаете меня. Я уже во власти симпатий, уже раскаиваюсь, еще немножко – и расколюсь.

– Сеятель идет на верную смерть – лишь бы добыть сведения, которые тебе, возможно, уже известны.