Дуглас Адамс - Долгое безумное чаепитие души

В итоге сигарета отыскала отверстие. И была прикурена. Некоторое время казалось, что дымит, глубоко затягиваясь, сама кровать. Она зашлась долгим и громким кашлем, потом наконец задышала ровнее. Так Дирк Джентли приходил в себя после сна.

Он лежал, ощущая, как на плечи давит ужасное чувство тревоги и вины. Забыть бы обо всем… Не долго думая, он так и поступил, а затем выбрался из постели и через несколько минут неслышно спустился по лестнице.

На коврике перед дверью обнаружилась почта – все как всегда: письмо в резком тоне с угрозами изъять его кредитную карту «Америкэн экспресс», приглашение оформить карту «Америкэн экспресс» и пара счетов еще более нелепого и дикого содержания. Дирк не мог понять, с какой целью их шлют. И не жалко ведь денег на пересылку! Он покачал головой, удивляясь беспросветной тупости общества, швырнул конверты в сторону, вошел в кухню и осторожно приблизился к холодильнику.

Тот стоял в углу.

В просторной кухне царил полный мрак. От включения света он ничуть не уменьшился, а лишь пожелтел. Дирк опустился на корточки перед холодильником, тщательно осмотрел край дверцы. И нашел что искал. Даже больше.

У самого низа дверцы поперек разделяющего ее с корпусом узкого зазора, проложенного серым резиновым уплотнителем, висел приклеенный слюной человеческий волос. Его Дирк ожидал увидеть. Он сам лично прилепил волос тремя днями ранее и с того времени несколько раз проверял, на месте ли тот. Чего он не ожидал увидеть, так это второго волоса.

В замешательстве Дирк нахмурился. Второй волос?

Он висел точно так же поперек зазора, как и первый, только в верхней части дверцы, и приклеил его туда не Дирк. Дирк даже открыл старые жалюзи, чтобы получше осветить место происшествия.

Дневной свет вломился, точно наряд полиции, и сунул нос во все щели кухни, которая, как и спальня, вызвала бы стойкое неприятие у человека, пребывающего в возвышенном расположении духа. Подобно всем помещениям в доме Дирка, кухня была просторной, мрачной и крайне неопрятной. Она словно насмехалась над любыми попытками привести ее в порядок и обращала на них внимания не больше, чем на кучку дохлых мух, что лежали под окном на стопке коробок из-под пиццы.

При свете стало отчетливо видно, каким был второй волос – у корня седой, а дальше ярко-рыжий с металлическим отливом. Дирк поджал губы и крепко задумался. Чтобы понять, кому принадлежит этот волос, много умственных усилий прилагать не потребовалось – на кухню регулярно заходила лишь одна персона, голову которой словно использовали для извлечения окисей металлов из промышленных отходов. Серьезно же поразмыслить Дирку пришлось над тем, чем ему грозит находка – прилепленный ею к дверце холодильника волос.

Похоже, негласное противостояние между ним и домработницей перешло на новый, более зловещий уровень. По подсчетам Дирка, прошло уже полных три месяца с тех пор, как дверцу холодильника открывали в последний раз. Теперь он не просто стоял в углу кухни, а фактически держал оборону. Дирк прекрасно помнил, когда впервые это заметил – с неделю назад. В тот день он как раз попробовал обманом заставить Елену (по иронии судьбы имя старой грымзы рифмовалось с «гигиеной»; впрочем, Дирка это больше не радовало) открыть дверцу. Обман был мастерски изобличен и едва не срикошетил по нему самому.

Согласно выбранной Дирком стратегии, для начала следовало отовариться в расположенном по соседству продовольственном магазинчике. Он взял понемногу молока, яиц, бекона, баночку-другую шоколадного крема и полфунта обычного сливочного масла – в общем, ничего особенного, – и как ни в чем не бывало выложил на холодильник, будто хотел сказать: «Если выдастся свободная минутка, не запихнете ли все это внутрь?…»

Когда в тот день он вернулся домой, его сердце радостно подпрыгнуло: на холодильнике было пусто. Продукты исчезли! Их не отодвинули и не переставили на полку – их нигде не было видно. Наверное, она все-таки капитулировала и спрятала продукты. В холодильник! И конечно, раз уж она его открыла, то вымыла там все внутри. В первый и единственный раз его переполнило теплотой и благодарностью к ней, и он уже хотел было с облегчением и триумфом распахнуть дверцу, когда восьмое чувство (согласно последним подсчетам, чувств у Дирка было одиннадцать) подсказало ему проявить величайшую осмотрительность и проверить, куда Елена выбросила содержимое холодильника после уборки.

Неприятная догадка шевельнулась в его душе, когда он бесшумно приблизился к мусорному ведру под раковиной. Затаив дыхание, Дирк поднял крышку.

Внутри, в складках только что вставленного черного мешка покоились купленные им яйца, бекон, шоколадный крем и полфунта обычного сливочного масла. Две вымытые бутылки из-под молока ровным строем стояли у раковины, в которую предусмотрительно вылили их содержимое.

Она все выбросила.

Она избавилась от его продуктов, лишь бы не открывать холодильник! Дирк медленно обернулся и посмотрел на засаленный, приземистый белый монолит. Именно в тот миг он отчетливо понял, что его холодильник ушел в глухую оборону.

Дирк налил себе густого черного кофе и сел, слегка дрожа. Сперва он даже не взглянул на раковину, а скорее всего краем глаза заметил там две чистые молочные бутылки, и какая-то напряженно работающая часть его мозга приняла сигнал об опасности.

На следующий день Дирк придумал оправдание случившемуся. Напрасно он ведет себя как параноик. Елена определенно поступила так по ошибке, ненамеренно. Ее наверняка терзают тревожные мысли о сыне: у него обострился бронхит, появилась раздражительность или склонность к гомосексуализму – то, что заставляло ее время от времени прогуливать работу или выполнять ее без должного усердия. Она итальянка и, видимо, по рассеянности приняла его продукты за мусор.

Но теперь случай с волосом все изменил. Вне всякого сомнения, Елена прекрасно понимала, что делает. Ни при каких обстоятельствах она не собиралась открывать холодильник первой, и он – тоже.

Судя по всему, она не заметила волос, иначе просто убрала бы его, чтобы ввести Дирка в заблуждение и заставить думать, что открыла холодильник. Наверное, сейчас следовало бы сыграть такую шутку с ней, однако вряд ли это сработает. Их затянуло в тугую спираль, и теперь им обоим светит душевное расстройство или вечные муки.

Может, нанять кого-нибудь, чтобы открыл холодильник?

Нет. На это у него не хватит средств. Ему даже нечем заплатить Елене за последние три недели. Он до сих пор не уволил ее лишь потому, что тогда пришлось бы выдать ей расчет, а сделать это он пока не в состоянии. Секретарша в конце концов нашла в себе силы уйти от него по собственной инициативе и занялась какой-то ерундой, связанной с туристическим бизнесом. Дирк попытался высмеять ее за то, что предпочла монотонность получения зарплаты («Регулярного получения», – невозмутимо поправила она) удовлетворению от работы.