Орсон Скотт Кард - Говорящий от Имени Мертвых. Возвращение Эндера

И вот в этот котел непривычных, неожиданных эмоций и уронила Джейн то, что считала забавной иронической репликой. Несмотря на свою способность чувствовать и сопереживать, Эндер никогда раньше не терял чувства юмора, а вот это ее замечание не показалось ему смешным. Оно причиняло боль.

«Он не смог справиться с моей ошибкой, не был готов, – подумала Джейн, – и еще он не понимал, сколько боли причинит мне то, что он сделал. Он не хотел зла и невиновен в том, что произошло. И я тоже. Мы простим друг друга и пойдем дальше».

Это было хорошее решение, и Джейн по праву гордилась им. Беда заключалась в том, что она не могла осуществить его. Эти несколько секунд, на которые ее мозг прекратил работу, не прошли для нее даром. Травма, потеря – а потом произошло изменение, и она стала совсем другой, не такой, как раньше. Многие части ее стерлись, умерли. Многое перепуталось и смешалось, почти полностью развалилась иерархия уровней внимания, Джейн не вполне контролировала собственную деятельность. Она все время отвлекалась, не удерживала фокус, ее засасывало в бессмысленную, лишенную для нее всякого значения жизнь Ста Миров. Ее трясло, она то и дело ошибалась.

Как и многие другие живые существа до нее, Джейн обнаружила, что принять разумное решение намного легче, нежели претворить его в жизнь.

А потому она углубилась в себя, восстанавливая покалеченные связи внутри мозга, исследовала давно забытые блоки памяти, долго бродила среди миллионов людей, доступных ее наблюдению, перечла в своих библиотеках все хранящиеся там книги, написанные на всех языках человечества. Из всего этого она создала новую личность. Новая Джейн уже не зависела полностью от Эндера Виггина, хотя все еще была предана ему, все еще любила его больше всех на свете. То, чем сделала себя Джейн, могло перенести разрыв с возлюбленным, мужем, отцом, ребенком, братом, единственным другом.

Это оказалось нелегко. Это отняло у Джейн пятьдесят тысяч лет – по ее собственному отсчету. Всего несколько часов жизни Эндера.

За эти несколько часов он успел включить жемчужину и позвать, но она тогда не ответила. Теперь она вернулась, но Эндер уже не пытался заговорить с ней. Вместо этого он набивал свои речи на терминале и загонял в память, чтобы она могла их прочесть. Он все еще нуждался в беседах с ней, пусть даже в таких – односторонних. Один из файлов содержал длинное и подробное объяснение. Эндер извинялся. Джейн стерла прежнюю запись и заменила ее кратким посланием: «Конечно, я прощаю тебя». Когда ему придет в голову проверить свое извинение, он увидит, что она прочла его и ответила.

Однако Джейн вовсе не собиралась заговаривать с Эндером первой. Как и прежде, пять из десяти ее верхних уровней внимания следили за Эндером, видели и слышали то, что видел и слышал он, но осторожно, не подавая виду, что Джейн вернулась. В первую тысячу лет своего болезненного восстановления Джейн подумывала о том, чтобы наказать его, но это желание давно перегорело и развеялось пеплом по ветру. У нее была куда более веская причина для молчания: разобравшись, что происходит с Эндером, она поняла: ему вредно полагаться на старые, проверенные временем дружеские связи. Джейн и Валентина все время находились с ним. Даже вдвоем они не могли удовлетворить все его нужды, но давали достаточно тепла, чтобы лишить его желания выйти в мир и достичь большего. Теперь единственным старым другом, оставшимся у Эндера, была Королева Улья. А уж ее-то не назовешь приятной компанией. Слишком чужая, слишком зависимая, чтобы пробуждать у Эндера что-то, кроме чувства вины.

Куда же он пойдет? Джейн уже знала ответ. Он влюбился, если это можно так назвать, две недели назад, прежде чем оставил Трондхейм. Новинья стала другой, совершенно другой, с ней горше и труднее, чем с той девушкой, чью боль он хотел исцелить. Но он уже ворвался в ее семью, уже попытался дать ее детям то, чего они так отчаянно желали, и, сам того не зная, уже начал утолять свой давний голод. Новинья ждала его – препятствие и цель. «Я так хорошо понимаю это, – подумала Джейн. – И я увижу, как развязываются узлы».

И, вздохнув, она занялась работой, которую поручил ей Эндер, хотя и не собиралась в ближайшее время показывать ему полученные результаты. Она легко преодолела защиту, которой Новинья окружила свои секретные записи, а затем тщательно восстановила имитацию, которую видел Пипо в день своей смерти. Она потратила много времени – целых пять минут – на утомительный анализ файлов самого Пипо, чтобы свести воедино то, что Пипо знал, с тем, что он увидел. Он все понял интуитивно, Джейн – благодаря кропотливой, долгой работе. И когда она закончила ее, то поняла, почему умер Пипо. Теперь, когда она знала, по каким критериям свинксы выбирают своих жертв, ей не составило труда вычислить и причину гибели Либо.

Кое-что она знала совершенно точно. Во-первых, свинксы рамен, а вовсе не варелез. Во-вторых, Эндер рискует головой, он может умереть смертью Пипо и Либо.

А потому, не советуясь с Эндером, Джейн приняла решение и выработала план действий. Она станет внимательно следить за Эндером и обязательно вмешается, предупредит его, если он подойдет слишком близко к опасной черте. Но она должна не только охранять его, есть и другая работа. С ее точки зрения, главной проблемой, главным препятствием на пути Эндера окажутся вовсе не свинксы. Джейн знала, что с ними Эндер разберется достаточно быстро, так как слишком хорошо понимал людей и рамен. Да, она могла положиться на его эмоции и интуицию. Помехой станет епископ Перегрино, католическая иерархия, их неколебимое сопротивление Говорящему от Имени Мертвых. Чтобы успешно решить проблему свинксов, Эндеру потребуется сотрудничество, а не враждебность Церкви Лузитании. И ничто не сплачивает крепче, чем общий враг.

Все это обнаружилось бы со временем и без ее вмешательства. Спутники наблюдения, кружившиеся на орбите Лузитании, скармливали ксенологам и ксенобиологам Ста Миров огромный поток данных. Они уже зафиксировали незначительные изменения ландшафта в степях к северо-востоку от леса, окружавшего Милагре. Местные травы вытеснило какое-то новое растение. Люди никогда не заходили в этот район, да и свинксы тоже, по крайней мере первые тридцать лет, что спутники следили за планетой.

И вообще по записям со спутников получалось, что свинксы почти не покидали родные леса и уходили из дому только изредка – в набег на другое племя. А племена, обитавшие вокруг Милагре, не участвовали в войнах со дня основания человеческой колонии. У них не было причин забираться так глубоко в прерии. Но степь возле леса этих племен изменилась, и то же самое случилось со стадами кабр. Свинксы заманивали животных в преобразованные районы прерии, а стада, покидавшие эту территорию, были меньше и светлее. Вывод сможет сделать любой, кто решит присмотреться: свинксы забивали некоторых животных и стригли всех остальных.