Райчел Мид - Гнев истинной валькирии

«Я скисла из-за Джастина», – подумала она.

И внезапно поняла: нет, не из-за него. Она могла записать на его счет множество своих горестей, но резкое изменение восприятия окружающего мира было связано с ней самой. Глаза Мэй раскрылись, и она увидела, что под покровом привычной реальности таятся коварные и могущественные силы. Джастин не виноват – роль сыграл целый ворох факторов и, конечно же, обстоятельства появления Мэй на свет. Джастин просто пытался держаться на плаву в бурном потоке, равно как и она. Он хотел помочь ей, но она плюнула в протянутую руку помощи.

Нет. Теперь она наговаривает на себя. Она стремилась помочь ему! Она решила избавить его от искушения. Незачем ему попадать в расставленные богом сети. Она уедет, и этот бог – кто бы он ни был – не сможет шантажировать Джастина близостью с Мэй. Хоть бы Джастин все понял! Но, судя по тому, как исказилось его лицо, он воспринял все по-другому. А самое ужасное, его чувства практически зеркально отражали ее собственные.

«Скоро он забудет меня, – утешала себя Мэй. – А как же иначе? Наверняка, пока я здесь тоскую, он кого-то в баре клеит. И потом, когда и к кому он относился серьезно? Почему я считаю, что я какая-то особенная? Он будет гоняться за каждой юбкой – и пожелаем ему удачи: пусть ему на пути попадаются женщины, не связанные с потусторонними силами».

Но чем больше она вспоминала события той ночи, их разговор, то, как он обнимал ее, когда спал… Нет, она опять на него наговаривает. И что ей делать? Как забыть его? Гораздо проще думать, что ему уже все безразлично. Но Мэй не желала бросаться в объятия первого встречного, чтобы развеяться, хотя недостатка в претендентах не имелось. Парочка ребят успели пофлиртовать с ней в перерывах между боевыми заданиями. Типичные преторианцы! Она очень вежливо, правда, внутри все так и переворачивалось от страха и отвращения, дала им понять, что не заинтересована в сексе. Мэй не хотела портить отношения с однополчанами, но мысль о том, чтобы лечь в постель с мужчиной, вызывала у нее тошноту. История с оборотнем оставила глубокий след в ее душе – даже шрам, и он не думал исчезать…

– А мы в Мексику направляемся?

Офицер в серо-красной форме регулярной армии присел к ней за столик: Мэй и не заметила, что преторианцы, с которыми она обедала, уже разошлись. Забавно, что она задумалась и потеряла счет времени. Но аппетита у нее не было, и голова почему-то побаливала. Мэй потерла затылок: имплант, давай включайся и убери недомогание!

– Да, сэр!

Судя по форме, парень был в чине майора: значит, она с ним примерно в одном звании. Теоретически он – выше ее по иерархии, но преторианцы считались особым родом войск и использовали другую систему званий.

– Я приехала с отрядом из Ванкувера, – продолжила Мэй. – Ждем еще кое-кого, а потом отбываем. А вы?

– И я тоже.

Он заложил ногу за ногу и откинулся на стуле – интересно он держится, слишком развязно для офицера. Пусть он и не при исполнении, но все равно…

– Мне такие места нравятся. Хаос, беспорядки! Они вам не рассказывали, что творится в Мексике? Территорию прихватила Аркадия, завезла туда поселенцев, к сожалению. Но там оказалось многовато нефти. А этот ресурс нужен РОСА. В общем, кругом сплошная война. Отличная выйдет заварушка, поверьте мне на слово.

Мэй навострила уши. Они находятся на закрытой территории базы, но парень ведет себя как посторонний, для забавы переодевшийся в военного.

– Вы уверены? Нам говорили, что Мексика желает стать джемманским протекторатом, но ей угрожают аркадийцы и местные диссиденты.

Он хитро подмигнул ей – глаза, кстати, у него оказались светло-карие, почти желтые.

– Еще бы! Так все выглядит гораздо симпатичнее. Конечно, вам легче думать, что вы сражаетесь с гадкими повстанцами, а не с мирными жителями, которые хотят, чтобы их оставили в покое. Но за ними есть один грешок: они аркадийцы, бедняги! А вы, кстати, не очень одобряете тамошние нравы, хотя вас трудно за это винить. Да и в Аркадии мало кто мог оценить ваши способности.

– Вы кто? – спросила она напрямик, и по ее спине пробежал холодок.

Ее аркадийская миссия была строго засекречена. Этот тип не мог иметь доступа к информации. Ган отправил ее сюда, но, может, все не так просто? Вдруг он послал кого-то присматривать за Мэй?

– Я – ваш поклонник, Мэй Коскинен, – тихо ответил офицер.

Он улыбнулся. Глаза у него необычные. Но черты вытянутого лица были самые ординарные, как у многих плебеев. Однако было в нем что-то завлекающее… А сколько ему лет? Тридцать?

– Я большой ваш поклонник, – продолжил он. – Я думал, мы с вами никогда не встретимся, но нити судьбы порой переплетаются… весьма причудливо даже для богов.

Мэй оцепенела:

– Вы – избранный?

– Пожалуйста, – насмешливо протянул тот. – Не надо обзываться. Я был вежлив!

– Но кто вы? – строго спросила она, а в голове вихрем крутились мысли. Боль в затылке усиливалась.

Может, он – создание из иного мира наподобие Джастиновых воронов?

– Я – тот, кому нужна валькирия. И я хочу, чтобы вы стали ей. Прекрасная валькирия, вот чего мне всегда не хватало. Плюс, повторяю, я – ваш поклонник. Полагаю, мы с вами поладим. И я буду обходиться с вами гораздо лучше, чем Фрейя.

Мэй едва не рассмеялась:

– Вы говорите, будто вы… – и осеклась.

Он милостиво кивнул:

– Договаривайте!

– Это невозможно, – пробормотала она, беспокойно оглядываясь по сторонам.

Нет, нет. Что же получается, она сейчас сидит в столовой и беседует с богом? А никто этого не видит? Люди сновали вокруг по своим делам, и военные, и гражданские, а на Мэй и ее странного собеседника никто не обращал ровно никакого внимания.

– Я положительно удивлен, что вы до сих пор употребляете слово «невозможно», – строго выговорил он. – Я – тот, кто я есть, и я – ни много ни мало – явился вам лично, чтобы предложить поступить к себе на службу.

– Если вы знаете обо мне так много, – ответила она, – то вы наверняка в курсе: я больше не служу богам. С меня хватит.

– Я знаю, что вы больше не служите богам, которые не в состоянии защитить своих последователей, которые не исполняют обещаний.

И он провел кончиками пальцев по ее подбородку, а она не сумела отодвинуться.

– Мою валькирию никто не заставит бросить своего возлюбленного. На мою валькирию не посмеет посягнуть никто из избранных.

У Мэй перехватило дыхание.

– Вы знаете, кто это был? Затем она задала вопрос, который мучил ее более всего:

– Вы знаете, что это было за существо? Или это все-таки избранный?

– Естественно, знаю. В смысле меня там не было. Нет, я не знаю, кто конкретно это сделал. Но он был явно уровня избранного. А вы сами думали, кто?

– Не знаю, – вздохнула она. – Я просто опасалась, что был… не человек.