Уильям Гибсон - Периферийные устройства

– Нет, спасибо, – бросил Лев.

Недертон обернулся на ступенях, поймал взгляд женщины и показал два пальца.

– Сюда, – сказал Лев.

Он взял Недертона под руку и ввел в бездонную синюю-пресинюю комнату. Стены как будто таяли в неопределенной глубине. Фантастической пошлости освещение, как во второсортном ночном клубе или приморском казино, иллюзорно расширяло не такое уж большое помещение.

– Жуть, – с чувством произнес Недертон.

– Самая пристойная из комнат, – ответил Лев. – Спальни чудовищны сверх всякого вероятия. Я переслал Лоубир твой разговор с сестрой полтера.

– Зачем?

– Для скорости. Ей надо кое-что сопоставить на месте. Как она была вообще?

– Ты о чем?

– Встань, – приказал Лев.

С пухлого синего кресла поднялась женщина, которую Недертон сперва не заметил. Кареглазая шатенка в светлой блузке и темной юбке того простого покроя, что не меняется со временем. Девушка с выражением легкого интереса глянула на Льва, потом на Недертона, потом снова на Льва.

– Она говорит, что нашла еще две, более схожие внешне, но эта ей приглянулась больше, – сказал Лев.

Недертон вытаращился на девушку:

– Перифераль?

– Десять лет. Один владелец. Индивидуальный заказ. Распродажа наследства. Из Парижа.

– Кто ею управляет?

– Никто. Базовый ИИ. Похожа на сестру полтера?

– Не особенно. А это важно?

– Лоубир считает, будет важно, когда она первый раз глянет на себя в зеркало. – Лев шагнул ближе к периферали, и та подняла на него глаза. – Мы хотим минимизировать шок, ускорить акклиматизацию.

Женщина с лазерной гравировкой скул внесла на подносе два высоких стакана джин-тоника; от кубиков льда поднимались мелкие пузырьки. Лев по-прежнему смотрел на перифераль.

Недертон взял один стакан, осушил залпом, быстро поставил на поднос, взял другой стакан и повернулся спиной к женщине.

– Нам придется купить в срезе специализированные принтеры, – сказал Лев. – Их обычные не справятся.

– Зачем?

– Мы отправляем туда файлы для автономной работы.

– Флинн? Когда?

– Чем скорее, тем лучше. Ну как, эта подойдет?

– Да, наверное, – ответил Недертон.

– Тогда она отправится с нами. Фирма пришлет вспомогательное оборудование.

– Что еще за оборудование?

– У нее нет пищеварительного тракта. Она не ест и не испражняется. Через каждые двенадцать часов ей надо вводить питательный раствор. И Доминике она точно не понравится, так что пусть будет у тебя, в дедушкиной яхте.

– Вводить раствор?

– Тлен справится. Она любит устаревшие технологии.

Недертон глотнул джина. Лед и тоник были совершенно лишние.

Перифераль глядела на него.

Недертон, чувак из «Милагрос Сольветры», стоял как будто в чьем-то горле, розовом и лоснящемся.

Из кухни, откуда Флинн вышла на крыльцо, чтобы поговорить по телефону, доносилось звяканье посуды.

Ночью Флинн долго ворочалась, ругала себя, что выпила в машине эспрессо, потом все-таки уснула.

Томми высадил их с Бертоном у ворот, и они молча пошли к дому. Не хотелось упоминать Коннера, пока Томми не отъедет.

– Это был он, – сказала наконец Флинн, но Бертон только кивнул, велел ей идти досыпать и направился к трейлеру.

Леон разбудил всех в половину восьмого – сообщить, что выиграл десять миллионов в лотерею, и сейчас мама готовила завтрак. Флинн слышала из кухни голос Леона.

– Дроны, – сказало маленькое, обрамленное розовым лицо Уилфа Недертона, как только она ответила на звонок.

– Привет, Уилф.

– Ты упомянула их в нашем прошлом разговоре.

– Ты спросил, есть ли они у нас, я сказала, что есть. Что там такое розовое у тебя за спиной?

– Наш вестибюль, – ответил он. – Вы сами их печатаете? Дронов?

– Едят ли лошади овес?

Недертон глянул непонимающе, затем повел глазами вправо и вверх – видимо, что-то прочел.

– Печатаете. И схемы тоже?

– По большей части. У нас есть люди, которые это делают. Двигатели магазинные.

– Вы заказываете печать?

– Да.

– Исполнитель надежный?

– Да.

– Опытный?

– Да.

– Нам нужно, чтобы вы кое-что для нас отпечатали. Работу надо сделать быстро, качественно и втайне. Для вашего исполнителя она может оказаться непростой, но я обеспечу техподдержку.

– Об этом вам надо договариваться с моим братом.

– Конечно. Впрочем, время поджимает, так что давай обсудим в основном прямо сейчас.

– Вы не лепилы?

– Это кто?

– Кто делает наркотики.

– Нет, – ответил он.

– Те, кто нам печатает, для лепил ничего делать не станут. Я тоже.

– Это никак не связано с наркотиками. Мы пришлем вам файлы.

– Чего?

– Оборудования.

– Что оно делает?

– Я не смогу объяснить. Вам хорошо заплатят за посредничество.

– Мой двоюродный брат только что выиграл в лотерею. Ты знал?

– Не знал, – ответил Недертон, – но мы придумаем способ получше. Этим сейчас занимаются.

– Хочешь поговорить с моим братом? Мы садимся завтракать.

– Нет, спасибо. Приятного аппетита. Мы с ним свяжемся. А ты пока поговори с печатником. Надо, чтобы дело стронулось.

– Хорошо. Фантастически уродский вестибюль.

– Согласен. – Он быстро улыбнулся. – До связи.

– Пока.

Экран потемнел.

– Лепешки с подливкой готовы! – крикнул Леон из кухни.

Флинн распахнула сетчатую дверь и вошла в прохладный летний сумрак прихожей. Мимо пролетала муха, и Флинн вспомнила прожекторы, белую палатку, четырех покойников, которых она не видела.

– Ее можно отправить к Тлен, – заметил Недертон, глядя на перифераль в подводном спрутосвете гаража и убеждая себя, что она – неодушевленный предмет.

Поверить в это было трудно: шагая между ними под управлением какого-то ИИ, она выглядела вполне одушевленной, пусть и несколько безучастной. Примерно как фигуры в тематических парках, которых Недертон всеми силами избегал.

– Тлен здесь не живет, – ответил Лев.

– Тогда к Оссиану.

– Он тоже живет не здесь.

– Тогда пусть Тлен заберет ее в свой шатер предсказательницы.

– Чтобы она сидела там за столом?

– Почему бы нет?

– Ей надо спать, – сказал Лев. – Не в буквальном смысле, но нужно полежать, отдохнуть. И еще ей необходима разминка.

– Чего бы тебе не взять ее к себе?

– Доминике это не понравится. Положи ее в каюте. Накрой простынкой, если так тебе будет спокойнее.

– Простынкой?

– Отец накрывал свои чехлами от пыли. Две сидели в дальней спальне в креслах, под простынями. Я играл, что это привидения.

– Они даже отдаленно не люди.

– На клеточном уровне – такие же люди, как мы. Что довольно условно и зависит от того, кто перед тобой.

Перифераль смотрела на того из них, кто сейчас говорил.