Роберт Шекли - Такие разные миры (сборник)

Благодаря мощным двигателям дирижабля они оказались над Германией еще затемно.

Когда аппарат завис, Джокер сказал:

– Я уже отложил произведения, которые обещал вашему хозяину. Можете взглянуть и убедиться, что все в порядке.

Азиат пожал плечами:

– Если вы говорите, что все в порядке, значит так и есть. Надо быть еще безумнее, чем вы кажетесь мне, чтобы вести с моим хозяином двойную игру. Он не такой мягкотелый, как эти мафиози.

– Чан, это они вели со мной двойную игру, – возразил Джокер. – Просто у меня оказался туз в рукаве.

– Вы натравили на них легавых.

– Совершенно верно. Поскольку догадывался о том, что они задумали.

– А если бы выяснилось, что они ничего не задумывали?

– Нашелся бы способ их вызволить, – сказал Джокер. – Я честный преступник; по крайней мере, так говорят. Можете высадить меня здесь. Мой коттедж как раз внизу.

– Прошу, – сказал Чан.

– Мое почтение генералу Фу Ю, – сказал Джокер.

– Благодарю вас, Джокер, – сказал Чан. – Я передам.

Пока рассвет не привел за собой любопытствующих, Джокер успел убрать сокровища в пустую спальню снятого им коттеджа. Он аккуратно разложил полотна. Некоторые из них, работы Микеланджело и Рафаэля, были бесценны, – по крайней мере, так утверждали заключившие с ним сделку южноамериканские коллекционеры. Закончив, он принял душ и переоделся, после чего перебрал драгоценности из сундучка. Джокер выбрал особенно изящный экземпляр – подлинного Челлини, если судить по длинным извилистым линиям на боку броши. Это было восхитительное украшение – вырезанный из янтаря морской конек, покрытый драгоценными камнями. Улыбнувшись сам себе, Джокер опустил его в карман. Теперь надо несколько часов поспать. Но возбуждение было слишком велико, чтобы позволить ему долгий отдых. Вместо того чтобы лечь, он достал наркотик, который специально для него создал некий гений черного рынка. Снадобье придавало уму ясность и остроту, а также стирало все последствия бессонной ночи. Единственная беда – постоянное его употребление нередко приводило к поражению ствола головного мозга, появлению галлюцинаций и дрожи в руках. Джокер считал, что это небольшая цена за хорошее самочувствие.

Сокровища были надежно спрятаны в коттедже, и Джокеру оставалось довести задуманное до конца: вывезти добычу из Европы и доставить к богатым и нещепетильным заказчикам. Он живо помнил масляную улыбку старого Жоао Гонсалеса, плантатора в белой хлопчатобумажной одежде, с хлыстом, продетым в штаны вместо ремня. «Эти картины сослужат мне добрую службу, – говорил он Джокеру. – Вы видели, какой у меня дом здесь, в глуши. Изящный, правда? Когда я развешу по стенам картины, моей новой невесте Мириам да Силве, которую я вывез из Португалии, будет на что смотреть целый день, пока я на каучуковых плантациях задаю жару рабам, чтоб не отлынивали». Остальные плантаторы придерживались тех же идей. Они находились далеко от цивилизации, далеко даже от сомнительных удовольствий города Манауса, что на Амазонке. Обладая всеми этими сокровищами, эти люди могли по крайней мере играть в европейскую знать. И поскольку платили они хорошо, Джокер охотно согласился оказать им услугу.

Он был весьма доволен собой. Когда приблизился вечер, Джокер позвонил в отель и заказал столик для двоих. Он не мог выбросить Петру из головы. Очень редко он так увлекался женщиной. Глядя на Петру, он представлял себе жизнь без преступлений, которую можно прожить с красивой белокурой женой, чьи вкусы столь явно совпадают с его собственными.

Но что о нем думает она? На этот вопрос ответа пока не было. Сегодня вечером Джокеру предстояло его узнать.

Он завернул брошь Челлини в бумажную салфетку, чтобы не поцарапать, и положил в карман. Затем аккуратно надел зеленый смокинг, зачесал назад темно-зеленые волосы, ухмыльнулся своему отражению в зеркале и пошел в отель.

Петра была восхитительна в серебряном парчовом платье с обнаженными плечами. Не надо было просить, чтобы официант принес странному американцу его любимый рубленый бифштекс. На этот раз – о чудо! – герру Герстнеру удалось раздобыть бутылочку настоящего американского кетчупа! И еще, припоминая читанное об американских кулинарных традициях, он распорядился добавить к бифштексу солидное количество лука. Петра с нежностью смотрела на пирующего Джокера, тихонько приговаривая: «Ешь, ешь, мой зеленый волк». Такой идиллической сцены Джокеру не доводилось переживать уже давно.

Позже оркестр играл венские вальсы.

Хотя танцором Джокер был неважным, он сумел достаточно убедительно пройтись по паркету. Когда они снова сели, взяв бутылку холодного шампанского, он решил, что сейчас подходящий момент для подарка.

– Петра, у меня для тебя кое-что есть, – сказал Джокер, доставая из кармана брошь.

Она развернула бумажную салфетку и ахнула.

– Дорогой мой Джокер! – воскликнула она. – Это же просто великолепно! Какая тонкая работа.

– Подлинный Челлини, – сказал Джокер. – Можно заключить по этим волнистым линиям сбоку. Нравится?

– Ах, я просто в восторге! Что же дать тебе взамен? – Петра наклонилась к нему, вздымая грудью серебряную ткань платья. – Может быть, поцелуй?

– Это хорошее начало, – сказал Джокер.

Петра изобразила испуг и постучала по руке кавалера указательным пальцем.

– Да ты проказник! Мы наказываем мальчишек-проказников! Хочешь, чтобы я тебя наказала?

– Мы обсудим, кто, что и с кем будет делать, чуть позднее, – сказал Джокер. – Послушай, Петра, шутки в сторону, я без ума от тебя. Ты обладаешь стилем и воспитанием, умом и красотой. А я выдающийся преступник нашего времени, а возможно, всех времен. Тебе не кажется, что из нас бы вышла прекрасная пара?

– Герр Джокер, что вы предлагаете? – В васильковых глазах промелькнула не только тень иронии, но и тень любопытства.

– Я хочу, чтобы ты отправилась со мной, – сказал Джокер. – Поедем в Америку. Или лучше в Южную Америку. Теперь я богат. – Он указал на брошку. – Такого у меня еще много. Мы могли бы вместе начать новую жизнь в Рио.

– Рио! – В ее дыхании чувствовался аромат гибискуса.

– Ну да, Рио, а почему нет? – сказал Джокер. – Для нас обоих это новое место. Как тебе предложение?

Петра посмотрела на него, потом на брошь. Ее взгляд нежно ласкал украшение, а пальцы гладили Джокера по руке.

– Как это соблазнительно! Но невозможно.

– Почему? – спросил Джокер. – Потому что у меня зеленые волосы?

– Вовсе нет! Мне нравится, как ты выглядишь! Мне бы очень хотелось убежать с тобой и жить вместе в тропическом раю, подальше от тревог старой Европы. Но это не может осуществиться.

– Но почему же?

– Потому что идет война. Как бы ни был дорог мне ты, еще дороже, еще важнее для меня – родина.